– Обстоятельно, – неуверенно произнес данталли, наконец решившись подняться на ноги. Он был немного повыше Киллиана, и его затравленный взгляд, будто бы направленный снизу вверх, смотрелся странно. – Стало быть… я могу идти?
Киллиан склонил голову.
– Еще кое-что. Как тебя зовут, кстати?
Юноша сглотнул, нервно сцепив ладони.
– Лиам.
– Лиам, ты же иной, – кивнул Киллиан. – Как иные находят работу в городе?
Глаза Лиама вновь сделались большими. Он явно ожидал чего угодно, только не такого вопроса.
– Я пекарь, как и мой отец. У нас своя лавка в городе. Я всегда отцу помогал, теперь мы держим лавку вместе. У меня профессия, можно сказать, была с рождения.
– Пекарь? – удивленно переспросил Киллиан. Было дико слышать такое от данталли. Во время обучения в Культе эти существа представлялись злодеями, плетущими свои козни, проникая в жизнь обычных людей, некими тайными заговорщиками, планирующими революцию. Но пекарь? С образом всемогущего и опасного порождения зла это не вязалось. – Твой отец тоже данталли?
– Зачем ты спрашиваешь? – затравленно спросил Лиам.
– Просто любопытно.
– Ты допрашиваешь всех данталли, которых грабишь?
– Поверь мне, это даже близко не похоже на допрос, – мрачно произнес Киллиан. Лиам снова вжал голову в плечи.
– Ладно. Моя мать данталли.
– Давно вы живете здесь?
Лиам поежился.
– Уже пять лет. Мы иногда переезжаем и открываем пекарскую лавку в новом городе, если возникает опасность, что нас с матерью обнаружат. Тут же как: стоит тебе порезаться и вовремя не скрыть цвет крови, на тебя тут же донесут. Мы привыкли осторожничать. – Лиам помрачнел. – Доволен? Все разузнал? Теперь заставишь меня приносить тебе деньги, чтобы ты меня не сдал?
Киллиан печально улыбнулся. Может, это был бы и неплохой план, однако воплощать его в жизнь отчего-то не хотелось. В нем уже на первый взгляд виделось много опасностей и изъянов.
– Нет. Я никому не собираюсь говорить ни о тебе, ни о твоей матери.
– Зачем тогда спрашиваешь?
Киллиан пожал плечами.
– Есть свои причины. Но можешь не переживать, я не собираюсь больше тебе вредить. Одного ограбления с тебя достаточно. Ты можешь идти.
Лиам опасливо обошел Киллиана и бросился наутек, как только их стало разделять больше пяти шагов. Из груди Киллиана вырвался тяжелый вздох, он еще несколько минут простоял с закрытыми глазами, подставляя лицо и промокшие волосы снегу с дождем. Затем он поднял мешочек с деньгами и рассеянно побрел обратно в таверну. Уезжая из Крона, он не представлял, что будет делать со своей жизнью. Эта погоня за Лиамом не принесла ему ответов, а лишь добавила вопросов.
Сонный лес, Карринг
Двадцать девятый день Сойнира, год 1490 с.д.п.
Бэстифар никогда не считал себя упрямцем, хотя приближенные в Грате частенько указывали ему на это. Он начал понимать, о чем они говорили, только в безымянной деревушке оживших мертвецов в глубине Сонного леса, когда слишком уж часто стал выводить из себя Ланкарта. Их стычка десятидневной давности в трактире не заставила Бэстифара присмиреть или затаиться, хотя у колдуна явно был на это расчет. Несмотря на то и дело вспыхивающую резь во всем теле, Бэстифар с гордо поднятой головой явился на ужин, поймав на себе заинтересованные взгляды всех посетителей трактира. Осмотрев зал, он уверенно направился к столу, за которым сидел Влас, и занял место. На то, как Влас беспокойно заерзал на скамье, Бэстифар предпочел не обращать внимания. Зато на то, что Ланкарт с Мелитой демонстративно присели за другой стол, он внимание обратил, как и на то, что Мелита поглядывала на него. Замечал он и взгляды Ланкарта – недовольные и грозные. После его демонстрации силы местная пресная еда имела легкий вкус тлена, однако Бэстифар ел с деланным аппетитом, получая несказанное удовольствие от того, как кривится лицо Ланкарта, которому так и не удалось приструнить и запугать своевольного аркала.
