«Просто оставь меня в покое» – вот, что говорит этот взгляд, – вдруг понял он и вытаращился на Мальстена с еще большим возмущением.
– Прав? В том, что ты сидишь на месте? – воинственно взглянув на Мальстена, спросил Даниэль.
– И в этом тоже, – ответил Мальстен. – Повторюсь: это вы пришли ко мне, а не наоборот. Не я позвал вас за собой – вы сами возложили на меня роль лидера. Решили, что у меня есть на вас какой-то план. Похоже, ты думаешь, что этот план появился в тот самый день, когда я вас увидел. Однако ты ошибаешься. – Мальстен медленно пожал плечами. – У меня нет и не было никаких планов относительно тебя и твоих людей. Я вам не лидер. Их лидер – ты. И только ты будешь решать, оставаться вам здесь или уходить. Я не гоню вас и не ухожу сам. Я пытаюсь научить вас тому, что умею, но я плохой учитель, в этом ты тоже прав. Не знаю, кем вы меня видите, вестником восстания данталли по всей Арреде, великим заговорщиком или кем-то еще, но я не тот, кто вам нужен. И никогда не был.
Цая посмотрела на Мальстена с сочувствием и покачала головой.
– Прости нас, – смиренно произнесла она.
Даниэль повернулся к ней и чуть не раскрыл рот от рвущегося наружу протеста.
– За что ты, бесы тебя забери, извиняешься?! – воскликнул он.
– Тебе через столько пришлось пройти… а тут еще мы, – с виноватой улыбкой продолжила Цая, игнорируя Даниэля.
Мальстен вздохнул, отвел взгляд и покачал головой.
– Я пытаюсь донести до вас только одно: вы напрасно ждете от меня, что в один прекрасный день я соберу вас всех посреди лагеря, подниму меч и позову вас в атаку на Анкорду или на весь мир. Я никогда не пытался добиться ничего подобного. Мне жаль, если вас это разочаровывает, но вы изначально обратились с этим не по адресу.
Даниэль поджал губы.
– Чего же ты хочешь? – спросил он. – Проторчать здесь всю жизнь? Скрываться и жить в лучах ненависти всего мира?
В ответ на эту провокацию Мальстен посмотрел ему прямо в глаза – не с ненавистью. Скорее устало.
– Хватит, Дани! – Цая подалась вперед и ткнула Даниэля в плечо.
– Я не знаю, – ответил Мальстен. – Как я уже говорил: у меня нет плана.
Даниэль не нашелся, что на это ответить. Слова Мальстена отчего-то обезоружили его. В попытках зацепиться за что-то взглядом, он посмотрел на приоткрытое окно хижины и заметил, что Аэлин Дэвери внимательно наблюдает за этой перепалкой. Однако она не выходила и не вступала в нее. Сегодня она была одета в серый костюм странноватого фасона, а не в красный наряд, поэтому можно было как следует рассмотреть ее лицо. Глаза Аэлин тоже казались пустыми. Менее непроницаемыми, чем у Мальстена, но они выражали ту же разбитость и тоску.
– Что тебя так сломало? – тихо спросил Даниэль. – Ты ведь был другим.
По лицу Мальстена пробежала едва заметная тень.
– Ты никогда меня прежде не встречал, чтобы так говорить.
Даниэль покачал головой.
– Но я слышал о тебе. Ты воевал на Войне Королевств, ты сам пришел к Рериху. Ты противостоял Бенедикту Колеру, заключил союз с аркалом…
Мальстен поднял на него взгляд, заставивший его осечься на полуслове.
– И что из всего этого вышло?
Даниэль опешил перед этим вопросом, даже отступив от Мальстена на шаг. Казалось, что вокруг анкордского кукловода заклубились тени – настолько тяжеловесным сделался его взгляд.
– Мою родину захватили и искупали в крови за одно то, что я родился, – начал Мальстен. Он по-прежнему говорил негромко, но что-то в его голосе тянуло Даниэля попросить его замолчать. Он с трудом не поддался этому порыву: его удержало только любопытство. Впервые несловоохотливый Мальстен Ормонт говорил что-то о себе. И его слова пудовыми кулаками пригвождали Даниэля к земле.
