Я промотал уже пять страниц, сам не понимая, зачем я это делаю. Ну не вхожа девушка в высшее общество, не продаются и не выставляются ее картины, она даже не почетный член нашего клуба, а то бы в Сети можно было бы найти ссылку на сей замечательный факт.
Селезневские. «Волоколамское шоссе, девушка осталась жива, она находится в тяжелом состоянии».
Я кликнул на ссылку.
Открылась страница газеты «Мой Дедовск». Выпуск более чем двухлетней давности.
Прямо в центре была размещена цветная фотография разбитого вдребезги автомобиля. Далее шел текст:
«Двадцать второго мая, в восемь часов утра, между 50-м и 51-м километрами Волоколамского шоссе произошла страшная авария. Джип марки «БМВ», принадлежащий 32-летней москвичке Алисе Селезневской, по неясным пока причинам не справился с управлением и на большой скорости вылетел на обочину дороги, врезавшись в дерево. При осмотре места происшествия было обнаружено, что сработала только одна подушка безопасности. В машине также находились мать и отец девушки, оба погибли на месте. Владелица автомобиля осталась жива, при ударе получила множественные травмы. Пока что женщина находится в шоковом состоянии и помещена в ближайшую областную больницу».
Я до боли в глазах вглядывался в фотографию. На ней была запечатлена «Скорая помощь» и край носилок, с которых свешивалась прядь медных волос. Точно такой же редкий цвет волос был и у моей клиентки.
Я перечитал статью раз десять.
Выключил комп, покурил еще.
В эту ночь я больше ни о чем другом думать не смог.
Я лежала на руке Николая Валерьевича.
Было раннее утро понедельника.
Плохой день, ведь сегодня у меня нет занятий в клубе.
Мы с профессором исправно, со средней периодичностью раз в неделю, удовлетворяли друг друга, но к половому акту как к таковому давно уже прибегали крайне редко.
У него – сердце, а у меня раньше постоянно были «свежие» швы, а теперь это просто вошло в привычку.
Никакой виагры профессор, разумеется, употреблять не хотел (очень вредно для сосудов!), а мне и не надо было: в той, прошлой, жизни не сказать, чтобы уж очень много мужиков у меня было, но все же погулять я успела. Нагулялась ли?
Да я и не думала давно об этом…
Когда боишься своего тела, мало думаешь о сексе.
Срослись мы с профессором за это время.
Опустошаем друг друга, потом питаем друг друга, чем можем, и испытываем от этого зависимость.
Профессор дал мне другую жизнь тогда, когда я не хотела вообще никакой, а я взамен давала ему возможность не думать так часто о приближающейся старости.
Но все это было от лукавого: там, где нет истинной любви, люди придумывают ей замену!
Я его уважала, я его боялась, я уже смирилась с тем фактом, что он – мой творец.
И еще я старалась не показывать виду, что испытываю все вышеперечисленные эмоции по отношению к нему. Вела себя так, будто одолжение ему делала, но то были необходимые правила игры: покорное мясо ему не нужно, он же все-таки мужик, ему надо бороться и укрощать.
Вот я и не давала ему расслабляться.
– Золото, ты и вправду уехать от меня хочешь?
«Ну вот, началось…»
– Нет, не хочу. Но уеду.
Я поправила грудь, до сих пор не могу привыкнуть, что теперь буду с ней жить до конца своих дней, как будто поносить мне ее дали.
Перевернулась к нему лицом.
– Лисенок, ну, меня ваши недоумки-аниматоры не волнуют, черт бы с ними, я ж не из-за ревности… ну ты же должна будешь лететь на самолете, потом куда-то тащиться в пыльном автобусе, и солнце там наверняка активное… и как я это переживу, с твоим-то количеством общих наркозов?
