Последние часы в Париже - страница 23

– Пожалуй. Я ничего не читал из его произведений. – Себастьян последовал за ним к следующему ряду полок.

Внезапно книготорговец остановился и повернулся к Себастьяну.

– Насколько я помню, мы не представились друг другу должным образом.

– Кляйнхаус, Себастьян.

– Янник Ле Бользек. – Он протянул руку Себастьяну. – Должен сказать, Себастьян Кляйнхаус, мне понравилось, как ты обошелся с теми полицейскими в тот вечер.

Себастьян почувствовал прилив гордости. Впервые за многие годы кто-то сказал ему что-то приятное.

– Ну, некоторые из них слишком много о себе возомнили.

– Это точно. – Мсье Ле Бользек выдержал паузу. – Послушай, а я ведь не солгал. Я знаю ту женщину с тех пор, как она была ребенком.

Себастьяну стало интересно, с чего вдруг старик решил, что должен сказать ему об этом.

– Откуда вы ее знаете?

– Мать обычно приводила ее в магазин. Здесь она и научилась читать.

Себастьян поймал себя на том, что жаждет узнать о ней как можно больше.

– Она студентка?

– Нет. – Мсье Ле Бользек помолчал, как будто раздумывая, стоит ли продолжать разговор. – Она работает в банке, – наконец снова заговорил он, доставая книгу с полки. – Вот. Сборник коротких рассказов. – Он передал книгу Себастьяну. – Впервые в Париже?

– Нет, я приезжал сюда, когда мне было шестнадцать. – Себастьян открыл книгу на титульной странице, но его мысли блуждали где-то далеко. Неужели ему действительно было шестнадцать? Он как будто вспоминал кого-то из другой жизни. – Моя французская бабушка привезла меня в Париж на день рождения, – пробормотал он. – Это был 1936 год.

На кухне их дома в Дрездене состоялось небольшое семейное торжество, где ему вручили высокий бокал с чем-то искрящимся и алкогольным, хотя и не шампанским – как заметила бабуля, это было немецкое игристое. Она чокнулась с ним своим бокалом и, наклонившись, прошептала ему на ухо:

– Шестнадцать! Теперь ты почти мужчина. Пора отвезти тебя в Париж.

Бабуля переехала в Германию, чтобы помочь своей дочери – та, вопреки ее настойчивому совету, вышла замуж за немца, с которым познакомилась в поезде вскоре после Первой мировой войны. «Как можно знакомиться в поезде?» – не уставала возмущаться бабуля.

К большому неодобрению его родителей, бабуля потратила свои сбережения во Франции, чтобы купить билеты на поезд до Парижа. Как полагали родители, лучше бы она вложила эти деньги в содержание своей немецкой семьи. Тем не менее Себастьян с бабушкой прибыли в Париж ранним вечером и направились прямиком в ее любимый ресторан, L’Escargot, в 1-м округе.

Как только они ступили за темно-красные бархатные портьеры на входе, Себастьян понял, что попал в другой мир. Обеденный зал, источавший роскошь и удовольствие, приветствовал их запахом теплой выпечки и чеснока. С золоченых карнизов свисало еще больше красного бархата, а столы были покрыты белыми скатертями с нежной вышивкой. Потолки были из темного дуба с золотым тиснением, а освещение исходило только от свечей, мягко мерцающих на каждом столике. Атмосфера царила интимная, и даже по прошествии многих лет он мог вспомнить каждую мелочь.

Бабуля сделала для него заказ – улитки на закуску, затем нежное мясо в тесте, которое таяло во рту, и все это в сочетании с плотным красным вином. Он испытывал приятное головокружение, пока она учила его жизни и любви:

– Себастьян, не забывай о своем наследии. Франция – мой настоящий дом, и я надеюсь, что однажды ты будешь думать о ней как о своем доме. Французы умеют жить. Посмотри вон на ту пару. – Он проследил глазами за ее взглядом. – Никому нет дела до того, что его руки лежат не на столе, а на ней. Влюбленные пары вызывают у нас восхищение; в этом нет ничего постыдного. Оторваться от любимой можно только в случае, когда тебе нужно нарезать мясо или оплатить счет. – Она рассмеялась. – Что ж, у тебя еще уйма времени впереди, чтобы освоить эту науку. А теперь скажи мне, каких писателей вы читаете в школе.