Последние дни Гитлера. Тайна гибели вождя Третьего рейха. 1945 - страница 10

Читатели этой книги узнают, что в ночь с 30 апреля на 1 мая 1945 года генерал Кребс был направлен в штаб русских с предложением о перемирии с Борманом и Геббельсом, которые де-факто выступали как преемники Гитлера. Но генерал Кребс был не только последним начальником Генерального штаба вооруженных сил гитлеровской Германии и свидетелем составления личного и политического завещания Гитлера – Кребс до войны был помощником немецкого военного атташе в Москве. Он бегло говорил по-русски и был лично знаком со многими высокопоставленными командирами Красной армии. Кребс всегда был горячим сторонником русско-германского сотрудничества, за что его однажды по-отечески обнял Иосиф Сталин. Таким образом, этот эмиссар, прибывший на советские позиции в первые часы после смерти Гитлера, не был незнакомцем ни для командующего фронтом маршала Жукова, ни для командующего 8-й гвардейской армией генерала Чуйкова[11]. Помимо всего прочего, Кребс должен был как-то объяснить русским, почему письмо, подтверждавшее его полномочия, было подписано не Гитлером, а Борманом и Геббельсом. Согласно опубликованному в то время сообщению русских, Кребс сказал: «Я уполномочен сообщить советскому Верховному командованию, что вчера, 30 апреля, фюрер Адольф Гитлер по собственной воле покинул этот мир». Это официальное заявление является, естественно, сухим и бесцветным: мы не знаем, во время какого из своих визитов – первого или второго, последовавшего через несколько часов после него, Кребса заставили подкрепить или обосновать это заявление. По этому поводу можно сказать только одно: как непосредственный свидетель и как человек, свободно говорящий по-русски, Кребс мог легко это сделать. Как бы то ни было, о самом факте самоубийства Гитлера Кребс сообщил русским в течение нескольких часов после этого события[12]. Оставалось лишь проверить подлинность сообщения.

Не может быть никаких сомнений в том, что в течение следующей недели русские занялись этим вплотную. 13 мая Гарри Менгерсхаузену, сотруднику охраны, который хоронил труп Гитлера, был показан весьма важный документ. Менгерсхаузен был взят в плен в ночь с 1 на 2 мая, но в течение десяти дней упорно отрицал свою причастность к захоронению останков Гитлера. Однако после предъявления того документа он счел дальнейшее запирательство бессмысленным и начал благоразумно давать показания. Документ этот, датированный 9 мая, представлял собой полное описание смерти Гитлера и захоронения его останков Менгерсхаузеном. Документ был составлен для русских другим немцем, принимавшим участие в захоронении. Вероятно, этим немцем был Гюнше[13]. Этот документ был второй (по меньшей мере) частью доказательства, которым располагали русские, и его достоверность была подтверждена тем, что он позволил развязать язык Менгерсхаузену.

Немедленно после получения признания в участии в захоронении останков Гитлера Менгерсхаузен был доставлен во двор имперской канцелярии, где от него потребовали показать могилу Гитлера. Менгерсхаузен без колебаний отвел конвой к одной из воронок, но, оказалось, что она разрыта и тел Гитлера и Евы Браун в ней не было. Ясно, что русские воспользовались полученными ранее показаниями других свидетелей, а показания Менгерсхаузена использовали лишь для подтверждения.

Действительно, теперь ясно, что русские эксгумировали трупы 9 мая, в день, когда получили документ с описанием смерти и захоронения. В тот же день два русских офицера – мужчина и женщина – пришли в приемную доктора Хуго Блашке, на Уланштрассе. Доктор Блашке был личным дантистом Гитлера. Однако этот Блашке не стал дожидаться прихода русских; он бежал из Берлина в Мюнхен, а его практику унаследовал другой зубной врач, еврей из Силезии, доктор Феодор Брук. Русские попросили доктора Брука показать им медицинскую карту Адольфа Гитлера. Брук ответил, что он не в курсе дел Блашке, и направил их к его ассистентке Кете Хойземан, которую он унаследовал вместе с практикой. Эта Хойземан, по странному стечению обстоятельств, во время осады Берлина пряталась в имперской канцелярии и стала свидетельницей многих деталей последних дней Гитлера. Госпожа Хойземан сказала русским, что Гитлер никогда сам не появлялся в амбулатории Блашке, тот всегда сам ездил в имперскую канцелярию, и именно в медицинской части канцелярии следует искать нужные медицинские документы – если они существуют, то находятся именно там. Сама Кете Хойземан не один раз сопровождала доктора Блашке в его визитах в имперскую канцелярию и была хорошо осведомлена о состоянии зубов Гитлера. Так, она описала некоторые характерные особенности: мосты на верхней и нижней челюсти, а также «облицованную коронку», какие редко использовались в современной стоматологии, на одном из резцов