Последние из айризид - страница 6

– Зачем ты это делаешь? – голова у него кружилась.

– Ты не понял?

– Не надо, Зерин. Я не хочу, – едва прошептал пленник.

– Неправда, – так же тихо шепнула девушка. – Твоё тело не возражает.

Она была права.

Сааремат ощущал, как погружается в странный, светлый и мягкий сон. Глаза застилал золотистый туман, голос девушки слышался откуда-то издалека. Сам он словно пополам разделился. Одна половина отчаянно протестовала и возмущалась. Другая, смиряясь, желала забыться в блаженстве нежности, а тело просто исчезло, паря над пропастью.

Из золотистого сияния выплыло лицо Зерин, Сааремат почувствовал прикосновение и тяжесть её тела. Горячая, душная волна обожгла, словно внутри вспыхнул огромный, испепеляющий костёр, дыхание перехватило, а бесконечная нежность рвалась из сердца, желая обнять и землю, и небо, и Зерин. Зерин!!! Блаженство охватило его, увлекая в бездонную пропасть, голова кружилась, не было ни сил, ни желания сопротивляться. Затуманенный голос разума подсказывал, что с ним происходит что-то страшное, но желание нестись в вихре сладкой неги заглушало его.

И не надо знать и понимать, почему так случилось, лишь бы это сейчас продолжалось бесконечно долго, даже если впереди смерть. На мгновение показалось, что он задыхается и умирает от блаженства и нежности, потом всё поплыло, закружилось, и он провалился в сияющую пустоту.

Сааремат открыл глаза. Веяло свежестью и прохладой. Он приподнялся, Зерин не было. Пленник, насколько позволяли путы, осмотрелся. Купол шатра опирался на два шеста. В центре ещё дышали теплом уголья очага. Напротив входа на деревянном низком столике находился алтарь. Низкая постель, на которой лежал сколот, была покрыта шкурами, а поверх наброшены одеяла; располагалась она справа от входа. На противоположной стороне размещалась хозяйственная утварь. Шатёр имел второй полог, который, перегораживая его, образовывал при входе ещё одно помещение. Пол покрывал грубый войлок.

Вошли три амазонки-стражницы. Они освободили пленника, но оставили связанными впереди руки, так и вывели его на улицу. Воздух, пропитанный утренним ароматом, был подобен живительному глотку, наполняя силами и надеждой. Солнце поднялось, и его лучи дарили приятное тепло. Стан амазонок стоял в долине, окружённой холмами, в излучине реки. Сколот оценил удачность выбора: скрытость от вражеского глаза, сочные пастбища, река, прибрежные леса, полные дичи. Селение проснулось: дымились костры, слышался смех, ржание лошадей и блеяние овец.

«Если, закрыв глаза, вслушаться в звуки, вдохнуть аромат воздуха, – подумал юноша, – кажется, вернулся домой». Тоска сдавила грудь пленника. Его вывели за ограду, и он увидел чуть в стороне от тропинки поляну, на которой занимались военными тренировками амазонки. Сааремат невольно замедлил шаг. Они были полностью обнажены. Их сильные, загорелые тела играли мускулами свирепых диких кошек. Приёмы боя, техника владения мечом были незнакомы сколоту. Немного поодаль учили верховой езде маленьких амазонок. Сааремат не мог не сравнить их со своими мальчишками, и, признаться, они не уступали ни в чём. Тут он заметил Зерин. Обнажённая, с выбившимися из-под шлема волосами, она неслась вместе с двумя подругами верхом, слившись с конём в одно целое. Управляя лошадьми одними ногами, наездницы на скаку стреляли из луков по расставленным мишеням; заходя на новый круг, метали дротики. Они подхватывали с земли оружие, пролезали под брюхом коня, метали ножи и снова стреляли из луков. Разгорячённые скачкой, блестящие от пота, их загорелые тела казались бронзовыми. Сааремат, восхитившись, невольно приостановился, но, получив тычок, вынужден был идти дальше.