Последние из айризид - страница 4

Сааремат, насколько позволяли верёвки, повернулся:

– Кто-нибудь понимает, кто они?

– Не знаю, – мрачно отозвался Астан, – но злые духи точно им помогают.

– Помните, осенью эллины за шкурами приходили? Спрашивали о девках-воинах?

– Я думал – враньё, сказки, – вздохнул Фидар. – Что же теперь будет?

– Если они женщины, может, не всё так страшно? – попытался пошутить Цара.

– Да, среди них, я заметил, есть очень даже неплохие, на мой взгляд, – поддержал Астан. – Почему бы не договориться? Я готов попробовать.

– Ты неисправим. С раной в плече, с верёвкой на шее, но готов попробовать, – невесело усмехнулся Авдан. – Не забудь, по чьей милости ты здесь.

– Эллины их амазонками называли, – припомнил Тар. – Попробуем договориться, спешить не будем. Должны же они заговорить, раз до сих пор не убили.

– А что о них рассказывают? – с тревогой спросил Фидар.

– Не волнуйся, парень, главное – мы живы, – утешил Авдан – Надеюсь, они…

– Не надейся, – подал голос, до сих пор молчавший Саухал. – Это у эллинов они амазонки, а мы их зовём эорпаты*.

– Но, если они хотели бы нас убить, то уже давно могли сделать это! – с отчаянной надеждой предположил Гурд. – Значит, мы нужны им живыми?

– Значит, у нас действительно есть надежда?! – поддержал Фидар. – Пока мы живы, мы сможем бороться! Я прав, Саухал?

– Прав, – мрачно ответил старший сколот. – Пока жив, надежда есть.

Что-то насторожило Сааремата в его ответе, и он внимательно глянул на Саухала. Тот сидел, опустив глаза и нахмурив брови. Юноша понял: положение далеко не радужное, просто старший товарищ жалеет мальчишек. Пока всё равно ничего не поделаешь.

Сколоты замолчали, переживая каждый по-своему случившееся.

Пришли амазонки, раздали пленным лепёшки с мясом, кислое молоко. Сколоты молча ели, говорить почему-то не было желания.

Время ползло, как черепаха, ничего не менялось. Среди шатров иногда проходили амазонки; что было за спинами, связанные не видели. Тени деревьев и столбов вытянулись – близился вечер.

Снова появились три женщины с кувшином. Наливая в три чаши, они по очереди поили пленников. Сааремат давно хотел пить и с жадностью и удовольствием делал большие глотки. Он даже не сразу заметил, что вода пахнет травами, впрочем, вкус был приятный, и жажда сразу исчезла. Охранницы, отвязывая, по одному уводили пленных.

Сааремата подвели к шатру и, откинув полог, втолкнули вовнутрь. Там было довольно тепло, но совсем не душно.

После солнечного света юноша плохо видел. Взяв под руки, его быстро провели вправо от входа и так же быстро повалили на что-то мягкое. Он попытался сопротивляться, но напрасно: хватка была не по-женски крепкой.

Подняв пленнику руки над головой, его растянули на лежанке и крепко привязали.

– Гадины! – рычал сколот, безуспешно пытаясь вырваться.

Он почувствовал, как его взяли за горло, дыхание перехватило.

– Затихни, – велел тихий голос. – Будешь дёргаться, всыплю плёткой.

С него стащили обувь и остатки одежды. Большего унижения трудно было придумать. И могли ли угрозы испугать воина?

– Напугала, гадюка! – орал пленник. – Без верёвок боишься?! Племя змеиное, знаешь: если ухвачу, не шипеть – визжать будешь!

Он ругался, рвался из пут, проклинал и молил богов о смерти, но никто не слышал его. Амазонки просто ушли, оставив его задыхающимся от бессилия.

Трудно сказать, сколько времени прошло, когда Сааремат ощутил в себе странные перемены. Медленно подкравшись, наваливалась усталость, шевелиться не было сил, да и желания. Стало совершенно безразлично, что с ним сейчас происходит и что будет после. Юноша был в полусне, то погружаясь, то выныривая из мягкой, приятной неги, полудрёмы. В шатре стемнело, снаружи слышался далёкий смех, пение, музыка.