Последние из Валуа - страница 56

Рудольф не ответил.

– Знаете что, господин де Солерн, – продолжала молодая королева. – Мне кажется, с вашей стороны будет благоразумно… если вы… последуете совету, который я хочу вам предложить… Возможно, за себя вы и не опасаетесь, но ведь Шарлотта, наша дорогая Шарлотта может… пострадать совершенно невинно!

– И какой же совет изволят предложить нам, мне и моей сестре, ваше величество во избежание последствий ненависти королевы-матери? – спросил граф.

– Что ж… Боже мой! Пребывание в Париже не может быть особенно приятным ни для вас, ни для Шарлотты, а император Максимилиан чрезвычайно ценит вас, господин де Солерн… он мне часто говорил это… Вы только выиграете, вернувшись к нему, а Шарлотта и без того скоро меня покинет; она уже в тех летах, когда самое время выйти замуж за кого-нибудь любезного сеньора.

– Если я правильно понял, госпожа, то вы приказываете мне и моей сестре оставить вашу службу?

– Приказываю!.. Нет!.. Я вам не приказываю… абсолютно… я…

– Вы предлагаете нам оставить вас совершенно одну при этом французском дворе, который своим смрадным дыханием погубит вашу молодость, вашу добродетель, если с вами не будет ни одного верного друга? Ах, госпожа! Что бы вы подумали о нас, если б мы согласились последовать вашему великодушному, бескорыстному совету?

– Господин де Солерн!

– Оставить вас! Отдать вас на растерзание вашим врагам! Это было бы трусостью с нашей стороны, госпожа, ужасной подлостью…

– Господин де Солерн!

– О, простите, ваше величество, простите… Эмоции переполняют меня… я, быть может, слишком увлекаюсь! Но я не могу иначе… мой разум покидает меня, когда я слышу, как вы говорите двум сердцам, которые бьются единственно ради вас: «Оставьте меня!» Да могу ли я жить вдали от вас! Пусть убьют меня здесь, во Франции; по крайней мере, я умру… у ваших ног! А умереть у ваших ног, моя королева, я почту за счастье!

– Рудольф!

Граф, словно безумный, упал к ногам Елизаветы, и та, молча, не будучи в состоянии говорить от волнения, протянула ему дрожащую руку, которую он почтительно поднес к своим губам.

Эта нежность заставила сердце королевы забиться чаще, но в то же время и привела ее в чувство.

Не зря, видимо, один из историков того времени называл Елизавету, супругу Карла IX, святой… Она действительно была святой, эта женщина, и в самом широком смысле этого слова: святой до того, что терпеливо сносила все страдания, позор, всегда держа свои переживания при себе.

Она отняла руку, встала и, улыбнувшись, жестом дала Рудольфу де Солерну понять, что он может быть свободен.

– Хорошо, господин мой главный оруженосец, – сказала она, – раз уж вы не желаете возвращаться в Германию, оставайтесь на нашей службе здесь, во Франции. Ступайте!

Между тем как Жанна де Бомон и Шарлотта де Солерн скромно удалились в другой конец просторной комнаты, чтобы не стеснять королеву во время ее разговора с главным оруженосцем, третья персона, напротив, изо всех сил старалась не пропустить ни единого слова, ни единого жеста беседующих.

Что это была за персона? Один из пажей королевы Елизаветы; один из сыновей Тофаны – так как мы уже знаем, что это были ее сыновья. Тот самый, кто несколькими минутами ранее объявил о приходе графа де Солерна – Паоло, брат Марио.

О, Маргарита Валуа не напрасно советовала невестке быть осторожнее, когда королева-мать великодушно предложила той двух пажей, учтивость которых так пленила Елизавету. Не могла же Екатерина Медичи совсем без причины стать вдруг такой любезной! Эти прелестные, очаровательные мальчики должны были, по задумке госпожи Екатерины, шпионить за молодой королевой.