Последние слезы старого мира - страница 7

«Какая может быть сделка с человеком, который вчера проиграл в карты Шарыгину четыре миллиона рублей? Два из которых его любовница потратила уже с утра на обновление своего гардероба, а пятьдесят тысяч перевела мне на счет с благодарностями за то, что на прошлом сеансе я предрекла ей скорое счастье» – мысленно добавила провидица.

– Эх, жаль, мне казалось, что перспектива хорошая. А вы уверены? – разочарованно и с недоверием уставился на нее тощий тридцатилетний мужчина в нелепом коричневом костюме с синим галстуком, закрывающим кофейное пятно на белоснежной рубашке.

– Вы не верите духам, Константин Евгеньевич?

«Что там за шум на улице, работать невозможно» – вот уже полчаса Олеся не могла сосредоточиться на образе, ее отвлекали крики, доходящие до ее слуха сквозь стук дождя по стеклу закрытого окна.

Константин Евгеньевич замешкался с ответом. С одной стороны, он определенно верил духам, как и предсказаниям, иначе не потратил бы на это и рубля, не говоря уже о неприлично высоком гонораре провидицы, но, с другой стороны, сегодня духи говорили совсем не то, что он хотел слышать, и верить им совсем не хотелось.

Противный звук сигнализации на автомобильных ключах заставил двух людей, занимающихся непонятными вещами в душной комнате, вздрогнуть и развеять свои путаные мысли.

– Что-то не так с моей машиной, – тревожно озвучил Константин Евгеньевич очевидное. Лишние траты совсем не вписывались в его скудный и спланированный до мелочей бюджет.

– Сейчас вернусь, – добавил посетитель уже было собравшейся напомнить об оплате за сеанс провидице, и быстро выскочил из двери квартиры, оставив в качестве залога свое пальто на вешалке в прихожей. Стук удаляющихся вниз по лестнице шагов отчетливо доносился через открытую входную дверь.

Олеся подошла к окну и посмотрела вниз на проржавевшую детскую площадку во внутреннем дворике дома. Покрытый завесой дождя, будничный осенний пейзаж вздрогнул от оглушающего крика. Оконная рама соседской квартиры резко распахнулась, и на подоконнике появилась женщина в синем халате, усыпанном россыпью ромашек. Она пятилась и не переставала кричать. Словно что-то страшное толкало ее в бездну. Дождь покрывал ее голые плечи, оставляя от соприкосновения с тонкой кожей багровые раны, словно мелкие осколки стекла впивались в кожу несчастной. Кровь смешивалась с льющимися с неба потоками и текла струйками по рукам и груди женщины. Гримаса ужаса уступила место удивлению и тут же исказилась от боли. Не успела Олеся опомниться от увиденного и предпринять хоть какие-то действия, как серый пейзаж дополнили алые краски. Соседка лежала на спине, раскинув руки в стороны. Синий халат пропитался кровью, а невидимый художник разукрасил белые ромашки в красный цвет. Шея женщины была вывернута и обнажала белеющую сквозь багровое окропление кость. Обнаженные части тела под ударами быстро сменяющих друг друга капель тоже перекрашивались в оттенки красного, словно с погибшей снимали кожу.

Олеся вскрикнула и отпрянула от окна. Теперь все было тихо, и это невыносимо пугало.

«Куда запропастился этот чертов Константин Евгеньевич?» – Олеся не могла оставаться одна ни секунду больше. Она опрометью выскочила в так и оставшуюся открытой дверь, и бегом спустилась по лестнице с пятого этажа на первый.

Провидица распахнула двери, выходившие на проезжую часть улицы, и тут же отпрянула назад, схватившись за кисть правой руки. Промокшая рука болела и кровоточила, словно ее, великую грешницу, окропили святой водой.