– Вон она. – Талал указывал выше, чем она смотрела. – Похоже на дозор. Милях в пяти.
– Вот дерьмо! – буркнула Гвенна.
И оглянулась на запад. Они не далеко отошли от «Вдовьей мечты» – хорошо, если на милю, а солнце за последние сотни гребков лишь до половины погрузилось в море. Она и сама еще различала темные черточки корабельных мачт и наполненные вечерним бризом паруса в красных отблесках солнца. В темнеющем море надутые полотнища словно пылали огнем.
– Дерьмо, – повторила Гвенна.
Для ее крыла это была удача. Не увидеть судна невозможно. Тот, кто летит на птице, почти наверняка сосредоточится на нем и, надо надеяться, не заметит лодчонки Гвенны, идущей без паруса и тихо разрезающей волны. Ей вдруг вспомнился последний разговор с Руаном.
«Смотря о чьих шансах речь».
– Бочки за борт, – все еще глядя на корабль, приказала она.
Руан высадил их и сразу взял курс на запад, уходя от Островов. Все равно – никакой корабль не спасется от птицы.
– И сами за борт. Талал, тебе хватит железа затопить эту дрянь?
– Они нас еще не увидели, – тихо заметил лич. – А сорок миль вплавь – далековато.
– Хорошо, что мы любим поплавать, – огрызнулась Гвенна. – Ты ее затопишь или мне ножом дырявить?
Талал встретил ее взгляд и кивнул. Почти тотчас со стоном отошла планка днища. Шлюпка дернулась, словно налетев на риф, только рифов здесь не было. Гвенна предвидела это движение, даже сама его потребовала, и все же нутро у нее свело, когда в пролом стала вливаться вода. Такое сотни раз проделывали на тренировках, и все равно делалось не по себе, когда лодка уходила под воду в открытом море под куполом чернеющего неба.
Гвенна высвободила весла из уключин и выбросила из тонущей лодки, потом сама перекатилась через планшир, толкнулась посильнее и обернулась. Оказавшись в воде, она проследила, как скрывается под волнами их лодчонка. Несколько ударов сердца она воображала, как шлюпка, покачиваясь осенним листом, уходит на глубину, как ее обнюхивают любопытные рыбы, как она погружается все дальше во мглу. Гвенна ждала, что шлюпка ляжет на дно, но та уходила все ниже в мрачную глубину ее воображения.
– Идет на нас, – предупредила Анник.
Гвенна оторвала взгляд от места, где исчезла лодка, и подняла голову.
Птица приблизилась и теперь летела почти над головами. И кажется, немного сбросила высоту.
«Ищет, – угрюмо подумала Гвенна, – но пловца непросто разглядеть и при дневном свете, тем более после заката».
Она погрузилась глубже в воду, оставила на поверхности лишь глаза и нос и, едва дыша, следила, как птица режет облака – бесшумно, словно тень ночного ветра.
– Не знаю, кто там, – негромко заметил Талал, – но направляются они к «Мечте».
– Может, просто взглянуть? – предположила Анник.
Гвенна уставилась на нее:
– Ты серьезно?
– Нет, – покачала головой Анник.
Они молча следили, как разворачивается корабль, безнадежно спеша в закат. Гвенна тяжело дышала – и не потому, что плавание утомило ее.
– Хочешь, вернемся? – спросил Талал. – До них не больше пары миль.
– И что сделаем? – спросила Анник.
Она уже привязала один бочонок к поясу коротким концом веревки и забросила руку на дрейфующее весло. Плыть так неуклюже и медленно, зато легко. При такой плавучести можно не один день продержаться на воде. Анник больше не интересовалась кораблем, она уже двигалась на восток медлительными гребками, рассчитывая силы на большое расстояние.
