«Еще немного и столяр не захочет отдавать столик, – подумал Сергей, – он поставит его перед входом в свою мастерскую, как демонстрационный товар, витрины то у него все равно не было, чтобы все видели, на что он способен».
Столяр расставался со столиком не без сожаления.
Бак у жестянщика забрали на четвертый день.
Чтобы перевезти свои покупки они нанимали на тележку с осликом. Не ездить же на такси за баком и столиком. Тогда ситуация как в фильме «Бриллиантовая рука» получилась бы. Там, где Мордюкова говорит, что наши граждане за хлебом на такси не ездят.
Знакомые журналисты, завидев Сергея и Игоря, останавливали их, спрашивали – где они купили столик, а когда они везли бак, то спрашивали – где его приобрели. Сергей объяснял на пальцах, где находятся мастерские столяра и жестянщика.
– Надо бы тоже заказать, – раздумывали знакомые.
Сергей подумал, что он, пройдясь по улице со столиком и баком, обеспечил и столяра и жестянщика работой на несколько недель вперед. Можно к ним придти и содрать процент за рекламную компанию.
– Сколько стоит? – задавали следующий вопрос знакомые.
И тогда Сергей показывал пальцами толщину пачки денег, которую он отдал за столик – где-то сантиметра два, а за бак чуть побольше – два с половиной сантиметра. Деньги то здесь считались как раз по толщине пачки. Но можно было подсчитать – сколько это. Итак, пачка в один сантиметр вмещает 100 купюр по 10 тысяч афгани каждая. Итого в сантиметре умещается ровно миллион афгани. Выходит, что за столик они отдали 2 миллиона афгани, а за бак – два с половиной, плюс минус несколько десятков тысяч.
– Не дорого, – кивали знакомые, посмотрев на чуть расставленные пальцы.
Привозить воду и дрова в свой недостроенный дом начальник тюрьмы отрядил двух автоматчиков. Одному из них было лет шестнадцать, а другому и вовсе не больше четырнадцати. Оружие здесь выдавали гораздо раньше, чем разрешалось в других странах сдавать на водительские права.
Начальник тюрьмы прослышал про приобретения своих постояльцев и в душе своей, наверное, радовался, что сдал им дом. Вероятно, он проболтался кому-то, что в его доме есть даже телефон, правда – не его собственный, а тот, что привезли с собой журналисты. В дом теперь частенько заходили гости из числа уважаемых жителей района и просили Сергея дать им телефон позвонить. Минута разговора стоила 4 доллара. В Чечне за такие звонки можно было выменять сухие пайки. Сергей не представлял, что же можно взять взамен у афганцев, кроме еды. Они бы столько не съели. В скором времени, пришлось бы открывать продуктовый магазин и снабжать продуктами весь лагерь. Но афганцы наговорили бы по телефону на несколько сотен долларов. Сумеют ли они компенсировать эти затраты? Иногда он говорил, что по телефону позвонить нельзя. Спутник – ушел и появится не скоро. Афганцы такому объяснению верили, но приходили вновь.
– Мне бы в Пакистан позвонить, – сказал Сергею очередной гость, который пришел под вечер.
По его богатой одежде сразу было видно, что он в поселении человек не последний. Таких называют баями, а в темноте, наверняка, прячется несколько его слуг или телохранителей. Отказывать в звонке всем напропалую было не правильно, неизвестно ведь чья помощь понадобится. Откажешь ты, откажут тебе.
Накануне американцы рассказывали о том, что хотят добыть плакаты с Ахмад Шахом Массудом. Почти все афганские машины были с такими плакатами. Их вывешивали с левой стороны лобового стекла. Плакаты были такими большими, что закрывали пассажиру весь обзор, иногда их вешали по центру стекла, и тогда обзор наполовину закрывался и водителю и пассажиру. Американцы считали, что плакат будет отличным сувениром. Сергей подумал, что у него появилась возможность сделать небольшой подарок коллегам и отплатить им за то, что они поделились своим жильем.
