В предрассветной дымке Элсаелон сел верхом, и дал лошади возможность выбирать путь самостоятельно. Обманчивое чувство свободы наполнило принца. Казалось, будто можно выбрать любой путь, но это было не так, ведь за пределы долины без портала ему не выбраться. Именно поэтому стражники так легко выпустили его за ворота.
Восток озарялся багрянцем, алое таяло, растворяясь в бледно-голубом, окрашивая заснеженные пики на горизонте в невероятные цвета, долина просыпалась. Когда стало достаточно светло, принц пришпорил лошадь и поскакал в сторону от дворца не разбирая дороги. Ветер свистел в ушах, его светлые волосы разметались по плечам. Лошадь радовалась свободе, унося всадника все дальше от города.
Элсаелон завидовал даже этой лошади, ведь она наслаждалась в этот момент своей свободой, в то время как он просто расширил границы своей клетки до размеров долины. Еще пару месяцев назад весь его мир был сосредоточен вокруг маленькой квартирки в старом доме, но он был счастлив, и не желал себе свободы. А сейчас его многолетнее рабство сменилось на плен в стенах родного замка.
Он остановился, лишь когда город, скрытый туманом, остался далеко позади. Дал лошади отдых и отпустил поводья. Солнце уже осветило долину, и слепяще отражалось от острых снежных вершин, похожих на зубья взведенного капкана.
Внезапно принц увидел свечение портала, открывшегося невдалеке от города и трех всадников, вышедших из него и направляющихся ко входу. Судя по тому, что портал открылся совсем рядом с городом, а всадники ехали без охраны, это был кто-то из своих. Элсаелон очень надеялся увидеть брата или сестру и получить от них поддержку в противостоянии с отцом.
Оторвав лошадь от поедания свежей травы, принц припустился галопом в сторону города. Всадники приближались, стремительно увеличиваясь в размерах и обретая более детальные очертания. Двое из них были девушками, а третий – вооруженный эльф. Нагнать их Элсаелону все-таки не удалось, но на широкий двор перед дворцом он въехал через пару мгновений после того, как путники спешились.
Его лошадь ворвалась на площадь тяжело дыша после быстрого бега. Принц оглядел девушек, которые уже скинули капюшоны дорожных плащей. Одна из них была обладательницей пепельно-белых волос, а по плечам второй рассыпались каштановые локоны. Эти волосы редкого для эльфов оттенка были такими же, как и у их матери. Девочка выросла, но не узнать ее было невозможно.
– Рая! – воскликнул принц, спешиваясь с лошади. Эльфийка окинула его долгим взглядом, затем во взоре мелькнуло узнавание, глаза восхищенно расширились, и лицо озарила ликующая улыбка.
– Леон! – воскликнула Раенисса и бросилась принцу на шею.
Дворцовый сад встречал прохладой и свежестью. Но теперь редко кто ходил по дорожкам, усыпанным цветным гравием – слишком мало эльфов осталось во дворце. Молодые старались селиться отдельно, чтобы их дети не видели той печальной тишины, которая опускалась на некогда оживленный город, а старшим было все равно, откуда любоваться деревьями и цветами, со скамейки или с балкона своих покоев.
Принц Элсаелон задумчиво шел по аллее, освежая воспоминания об этом месте. Он помнил пруд, в котором они с братом запускали целую флотилию из игрушечных кораблей, помнил качели, где он сидел рядом с матерью, помнил беседку, где часто пряталась его маленькая сестра.
– Встретимся у нашей беседки, – сказала ему Раенисса, когда они увиделись этим утром. И он сразу понял, какую из десятка раскиданных по парку беседок, она имела в виду.
