– Ты не коммунист? – первым делом спросил он Майкла, как только они познакомились.
– Нет, – ответил Майкл. – Меня не взяли. У меня плоскостопие.
– Ты чего лепишь?
– Ты что, не знал, что с плоскостопием в партию не берут?
Хорхе недоверчиво посмотрел на Майкла, уж не смеется ли он над ним. Но Майкл оставался серьезным и кубинец лишь покачал головой. В целом это был неплохой парень.
При крике Кена Хорхе словно подбросило на кровати. На лету он успел сунуть ноги в шорты, схватил полотенце и босиком бросился в туалетную комнату.
– Вставай, парень, в сортире только три очка. Если не успеешь, то ссать придется в штаны или отжиматься.
Майкл не успел. Он выскочил на построение последним.
– Кен посмотрел на секундомер.
– Десять секунд, новичок. После разминки десять раз отжаться.
По шеренге пронесся легкий смех. Майкл сообразил, что в отжимании кроется какой-то подвох.
– Отставить смех… чки. Пошли!
Разминка проходила на свежем воздухе и заняла всего тридцать минут. Но лучше бы она проходила в зале, потому что, несмотря на раннее утро, жара, усиленная влажностью, с непривычки навалилась на плечи Майкла потной тяжестью. Когда закончилась разминка, все двинулись на завтрак, а Кузнецов остался.
– Ну, парень, давай.
Майкл начал отжиматься и почувствовал, что ему что-то мешает. Он повернул голову и увидел как Кен поставил ногу на его спину и давит на него.
– Вот почему все так злорадно ухмылялись, – подумал Майкл. – Похоже, они тоже прошли через это.
Кен был невозмутим. Когда отжимания закончились, он сказал.
– Попробуй вставать вовремя.
Повернулся и ушел на завтрак.
***
Тренировки в лагере проводились два раза в день. Оканчивались они спаррингами. Затем следовал часовой разбор боев, отдых, затем обед. Сончас. В пять снова тренировка, разбор, свободного времени у обитателей лагеря практически не было. За его пределы выходить запрещалось.
Конкуренция между боксерами была жесткая, если не сказать жестокая. Каждый понимал, что выживет сильнейший и старались всеми силами подавить соперников. Не брезговали и провокациями.
Особенно не сложились отношения у Майкла с одним из американцев пуэрториканского происхождения по имени Габриэль, Габи. Во время спаррингов он дрался грязно, в клинче шептал на ухо типа «Урод», «Ты покойник», чтобы вывести из равновесия, в общем, тот еще подонок. Майкл терпел, но однажды пуэрториканец прошелся насчет его нетрадиционной ориентации. Это было прямое оскорбление. В родном городе Кузнецова за это могли и убить. Майкл молча ударил Габи. Тот рухнул как подкошенный – уже тогда удар у Майкла был что надо. На него бросился дружок Габи, но жидковат оказался против ветерана уличных драк рабочего района Челябинска. Майкл схватил стакан с обеденного стола и ударил им придурка. А потом добавил ногой в пах.
…На следующий день в тренировочном лагере появился сам Дэн Уолш – разбираться в инциденте. Майкла на время отстранили от тренировок, а пуэрториканца со сломанной челюстью отправили в больницу.
Они сидели с Дэном в кабинете для тренеров в ангаре.
– Рассказывай, – потребовал Уолш.
Майкл рассказал. Дэн Уолш долго молчал, а потом произнес:
– Пора тебе на ринг.
***
До этой встречи с Уолшем Майкл провел в лагере уже три месяца. Реально это были условия, напоминающие тюремные. Изнуряющие тренировки, спарринги, на которых он выплескивал накопившуюся злость. Кубинец Хорхе несколько раз уезжал на бои, а потом окончательно упаковал вещи.
