Как-то, анализируя снова и снова документы по делу «оборотней», Сазонов в очередной раз засиделся допоздна в своем кабинете. Он, наверное, просидел бы так всю ночь, не загляни к нему Виктор Леонардович.
Начальник окинул кабинет зорким взором:
– Чего домой не идешь, Михаил Иванович?
– Работаю, – привстал из-за стола Сазонов.
– Давай закругляйся… Мне надо, чтоб у тебя с утра голова свежей была… – то ли отчитал, то ли похвалил его начальник и прикрыл за собой дверь.
Сазонов сложил бумаги в папку, вышел из-за стола, потянулся, расправляя усталые мышцы, положил папку в сейф, достал из него вальтер – немецкий миниатюрный газовый пистолет, который носил с собой на всякий пожарный… Привычными движениями надел кобуру для скрытного ношения оружия, сунул в нее вальтер и потянулся за пиджаком, но ему показалось, что курок у пистолета взведен.
Сазонов удивился этому обстоятельству, ибо по давней, армейской еще, привычке всегда оставлял оружие в сейфе, поставленным на предохранитель. Он вынул вальтер из кобуры: так и есть – предохранитель не снят, а пистолет на взводе.
Сазонов извлек магазин, и так как затвор он не передергивал, посчитал, что патрона в патроннике нет, снял предохранитель и нажал на спусковой курок.
Хлопнул выстрел. Кабинет наполнился едким слезоточивым газом, от которого сразу в носу засвербело и слезы брызнули из глаз. Сазонов опрометью выскочил из кабинета и захлопнул за собой дверь, помчался в туалет, где долго промывал глаза и лицо под струей холодной воды из-под крана.
Затем, намочив носовой платок и закрыв им нос, он вернулся в кабинет, распахнул окно настежь и снова выскочил в коридор.
По счастью, в управлении уже никого не было, и его выстрел не устроил переполоха.
Прохаживаясь по коридорчику перед дверью в кабинет, Сазонов, хлюпая носом и вытирая слезящиеся глаза, размышлял, как могло случиться такое происшествие: «Кто же меня так проучил и дослал патрон в ствол? Неужели кто-то из сослуживцев?»
Он припомнил, что выбегал за какой-то бумагой в соседний кабинет, оставив свой сейф открытым, но в кабинете в это время были оба майора, которые никому чужому рыться в его сейфе не позволили бы…
«А вдруг это так глупо подшутил кто-то из них? Нет! На Сергея и Андрея совсем не похоже… – но, видать, неспроста вспомнился ему сегодня майор Руденко и случай с начальником заставы. – Да, чекисту расслабляться никогда нельзя: ни на работе, ни дома! Равно, как безоговорочно верить тем, кто рядом… Но как же без доверия? Нам ведь приходится не только в кабинете сидеть, но и навстречу настоящей опасности идти».
Выждав полчаса, Сазонов вернулся в кабинет. Газ уже выветрился.
Сазонов закрыл окно. Оделся и поехал домой, продолжая прокручивать в голове тот же вопрос: кто все-таки заставил его умыться слезами и соплями?
Дома на кухне, когда домашние уснули, он разобрал вальтер и нашел-таки причину. Виноватым оказались вовсе не люди, а конструкция самого пистолета и его очень тесной кобуры.
У затворной рамы оказалась слишком слабая пружина, а предохранитель и вовсе снимался от одного прикосновения к нему.
«Выходит, я сам передернул затвор, когда прятал вальтер под мышку!» – с облегчением подумал Сазонов, но выговор себе все же сделал: быть внимательней и заповедь «Бди!», сколько бы ни прослужил, не забывать!
2
В детстве Сазонов играл с соседскими мальчишками в «стукалочку». Незатейливая забава состояла в том, чтобы к длинной леске привязать металлическую гаечку, затем это нехитрое приспособление незаметно прикрепить к ветке дерева под окном у бабы Мани, гонявшей их крапивой при набегах на ее сад, а вечером спрятаться в отдалении и, то натягивая, то отпуская леску, стучать в окно и хихикать, когда баба Маня выглянет и, никого не обнаружив, огласит округу возмущенным криком: «Кто тут? Кто озорничает?» – и захлопнет окошко. А они снова постучат, и все повторится опять: распахнется окно, выглянет баба Маня, закричит… И так до тех пор, пока старушка не обнаружит «стукалочку» и не пойдет по леске прямо к их укрытию, которое надо успеть, ломая кусты, с диким гоготом быстренько покинуть и скрыться в темноте, пока не узнан, не пойман и не отдан отцу на «расправу».
