Уже глубокой ночью Сынок нашел способ сообщить Сазонову о случайно услышанном им разговоре сослуживцев, что кто-то ходит по территории заставы в грязной форме. Это Сазонова насторожило, так как к приезду начальства всех солдат переодели в новую… Сазонов тут же пошел на заставу и, обследуя все помещения одно за другим, нашел сержанта Серикова в котельной:
– Сергей, ты меня узнаешь? Помнишь, мы с тобой беседовали недавно?..
– Да, товарищ капитан, узнаю, – ответил Сериков и внезапно всхлипнул. – Простите меня, что я вам не сказал, что меня деды бьют. Решил сам за себя постоять, по-мужски отомстить им…
– Ну, вот отомстил по полной программе… – Сазонов и без Серикова знал, что происходит в роте. Сынок и другие информаторы подробно и не раз уже сообщали ему о казарменных хулиганах, да и собственные задушевные беседы с саперами не оставляли сомнений, что в подразделении вовсю царит дедовщина, к тому же поощряемая ротным. Сазонов полмесяца назад специально приезжал в эту роту, чтобы решить с ее командиром вопрос об отправке распоясавшихся «дедов» с границы. Ротный тогда уперся, мол, мне план взрывных и дорожных работ выполнять надо. И хотя нескольких ярых хулиганов он все же откомандировал в гарнизон, но с десяток их сообщников и подражателей оставил в подразделении. Они-то и стали жертвами мести Серикова.
– Теперь плакать бесполезно, Сергей! Пошли со мной, – Сазонов с жалостью посмотрел на сержанта, взял его, как маленького, за руку и повел к выходу из котельной. Сериков не сопротивлялся, покорно поплелся следом.
– Где же ты прятался, что тебя найти не могли? – спросил Сазонов.
– Когда все вышли окрестности прочесывать, я пробрался в кочегарку. А потом, когда поиски закончились, ушел в горы и бродил там. Сюда вернулся снова, когда совсем стемнело…
В канцелярии заставы, где восседали члены высокой комиссии и куда Сазонов привел виновника ЧП, их появление вызвало нечто похожее на немую сцену в конце гоголевского «Ревизора». Сазонов доложил, что это и есть тот самый сержант Сериков и что он во всем раскаивается и готов дать показания. Генералы с явным облегчением переглянулись – теперь происшествие сводилось только к общеуголовному преступлению, но не к измене Родине.
– Идите, капитан, – сказал начальник особого отдела округа, – теперь мы сами… С вами будем разбираться позднее…
Служебное разбирательство и расследование ЧП в особом отделе округа и в прокуратуре шло долго. Сериков был осужден на пятнадцать лет, сняты со своих должностей начальник политотдела и начальник штаба, а начальник погранотряда был предупрежден о неполном служебном соответствии.
Сазонов же тогда отделался легким испугом, так как в его действиях нарушений выявлено не было. Он дважды и, главное, своевременно информировал командование погранотряда и свое прямое руководство по фактам неуставных отношений в роте. Но должных и эффективных мер по устранению недостатков принято не было. Более того, на момент совершения ЧП информация Сазонова находилась в сейфе начальника политотдела и была там обнаружена проверяющими. А вторая информационная записка по тому же вопросу находилась в сейфе у начальника особого отдела погранотряда, который посоветовал молодому оперу не торопиться с выводами и тоже не предпринял ничего, чтобы на факты, изложенные Сазоновым, отреагировать…
Почему вспомнил об этом Сазонов десять лет спустя, летом 1993 года? Наверное, от обратного: нынешний его руководитель Виктор Леонардович рвал и метал, требуя скорее разыскать иностранца-взяткодателя, а это у подчиненных никак не получалось, несмотря на все предпринимаемые меры. Были эти меры по своему характеру – профессиональными и далеко не «чистоплюйскими». Доведись подполковнику Сазонову теперь рассказать о них себе самому, образца 1983 года, вряд ли бы он, тогдашний, себя, нынешнего, за некоторые шаги и предпринятые меры одобрил бы…
