По космическим меркам мы почти не успели воспользоваться этим подарком, только начали осваивать планеты из других звездных систем и даже галактик, когда пришел конец всему.
Теперь меня до последних минут будет мучить вопрос: а не был ли вызван грандиозный финал манипуляциями со столь же грандиозным открытием, подаренным человеку? Подаренным кем? Случаем, опытом, Богом? Пожалуй, Богом, который наигрался созданной им Вселенной и решил смять ее и выбросить, как это делают дети с наскучившими пластилиновыми фигурками, вместе с человечеством – ничтожно малой частью Вселенной.
И на этот вопрос мы никогда не узнаем ответа.
* * *
Перед отбытием на станцию на прощание мне уже совсем нечего сказать Земле и ее обитателям.
Сейчас одиннадцать ноль-ноль по Гринвичу. В столице моей родины на два часа больше. Много ли произошло там перемен с тех пор, как я покинул нашу планету? Вопрос без ответа за ненадобностью последнего. Я, возможно, даже смог бы получить сколько-нибудь исчерпывающий ответ вопреки уставу, если бы у меня была тяга к изучению этой информации. Люди, родные и незнакомые, их лица и имена, дома, дороги, города, страны, в которых я никогда не был, – все это для меня лишь слова. Слова из головы или слова, высвечивающиеся на цифровом дисплее приборной панели, двоичный код, пиксели и электричество. Все, что когда-то было создано великим трудом живых людей из неживого материала, так неживым и осталось, хоть и сохранило где-то внутри тепло живого прикосновения.
На носителях информации моей станции, приготовленной к обеспечению жизнедеятельности ее экипажа, состоящего из одного оператора, и в рамках обязательной программы поддержания психологического здоровья и эмоционального фона, содержится классика всех видов человеческого искусства: фильмы, книги и музыкальные произведения, написанные людьми, чьи тела уже давно растворились в чреве Земли. Также прилагалась «классика» научного мира – труды Эйнштейна, Бора, Гаусса и других светил своего времени. Мне это казалось несусветной глупостью – доставлять сюда знания, по многим моментам дополненные, а в некоторых местах даже опровергнутые, хоть и неоспоримо основополагающие. Из личных вещей при мне была пара моих любимых раритетных бумажных книг.
– Поздравляю. Вы в числе кандидатов на должность оператора станции. Можете ознакомиться с результатами тестирования. Если, конечно, вас это интересует.
Я взял протянутый мне лист бумаги, пробежал глазами по всем пунктам и особо обратил внимание на два. Результаты были заштрихованы. Я поднял удивленный взгляд на членов комиссии.
– Директорат считает, что, несмотря на то, что эти пункты несущественны, мы не согласны с оценкой. Но вообще-то результаты директорат принимает без каких-либо разъяснений. Итак, вы отправляетесь на станцию Z-3. И подумайте, что бы вы хотели взять с собой. Впрочем, это обсудите в отделе по космическим коммуникациям…
– Нельсон, неужели ты не хочешь взять что-нибудь еще? – говорил начальник нашего отдела по космическим коммуникациям, держа мой крохотный список, расположившийся на слишком крупном для него блокнотном листе, перед глазами. – Знаешь, там, куда ты отправляешься, интересного крайне мало! Я бы даже сказал, там антиинтересно! Подумай еще раз хорошенько. Может, еще какой-то блок развлекательных программ?
– Нет.
– Томик чего-нибудь в старом, бумажном формате?
