Сердце Авроры рухнуло куда-то в район желудка. «Надежда» – на грани провала?
– Спасибо, Маркос, – стараясь сохранить спокойствие, ответила Аврора, – Позвони ему. Скажи, что я хочу встретиться с ним сегодня же. И да, Маркос, в этот раз, пожалуйста, не забудь мой телефон на столе в кафе.
Аврора откинулась на спинку кресла. «Толстосум» решил сыграть в жадного монополиста. Что ж, игра начинается. Аврора Перейра никогда не сдавалась без боя.
Аврора знала Антонио Феррейру как облупленного. Под глянцевой маской успешного девелопера скрывался безжалостный делец, готовый на все ради прибыли. Его благотворительные акции были лишь тщательно продуманным пиар-ходом, призванным замаскировать цинизм и алчность. В душе он презирал тех, кто не входил в его узкий круг избранных – тех, кто не родился с серебряной ложкой во рту, тех, кто не мог похвастаться родословной, тянущейся к самым корням португальской знати.
Она встречалась с ним раньше по другим проектам, но каждый раз испытывала почти физическое отвращение к его скользкому, снисходительному тону, к похотливому взгляду, скользившему по её фигуре, словно оценивающему товар на рынке.
Встреча была назначена в его роскошном офисе на Авенида да Либердаде – улице, которая сама по себе являлась символом лиссабонской роскоши и власти денег. Аврора нарочно оделась в свой самый строгий костюм – тёмно-синий брючный комплект от Rosa & Teixeira, который идеально подчёркивал её стройную фигуру, но при этом не давал ни малейшего повода для фривольных комментариев. Она хотела, чтобы он видел в ней профессионала, архитектора с принципами, а не просто красивую женщину. В конце концов, дискриминация по половому признаку все ещё процветала в португальском обществе, особенно в консервативном мире строительства и недвижимости.
Феррейра встретил её у входа в свой кабинет с натянутой улыбкой и нарочитым радушием. Его отутюженный костюм от Armani сидел безупречно, а дорогие часы Patek Philippe на запястье красноречиво говорили о его статусе.
– Аврора, дорогая! Как я рад тебя видеть! Проходи, присаживайся. Что будешь – кофе, чай, может быть, что-нибудь покрепче? Porto? – в его голосе звучала приторная сладость.
– Кофе, спасибо, – сухо ответила Аврора, стараясь не показывать своего раздражения. – Давайте сразу к делу, Антонио. Маркос сообщил мне, что вы отказываетесь финансировать проект «Надежда». Могу я узнать причину?
Феррейра откинулся на спинку своего огромного кожаного кресла Poltrona Frau и сложил руки на животе, словно оценивая её. За его спиной открывался панорамный вид на Лиссабон, словно город лежал у его ног.
– Причина проста, дорогая. Деньги. Dinheiro, как говорят у нас в Португалии. Твой проект слишком дорогой. Я бизнесмен, а не благотворитель. Мне нужно, чтобы мои инвестиции приносили прибыль. В конце концов, я несу ответственность перед своими акционерами.
– Но мы же обсуждали бюджет на начальном этапе! Вы согласились с моими условиями. Что изменилось? – Аврора чувствовала, как её голос становится все более твёрдым.
– Изменились обстоятельства. Рынок недвижимости – это как океан, Аврора. Сегодня штиль, завтра – шторм. Я нашёл более выгодные проекты, – уклончиво ответил Феррейра, избегая прямого взгляда. – Но я готов предложить тебе компромисс.
Аврора насторожилась. Она знала, что от Феррейры не стоит ждать ничего хорошего. Этот «компромисс», скорее всего, обернётся очередным унижением и попыткой урезать её проект до неузнаваемости.
