– Взгляни, Ярослав, – продолжил Владилен, обведя рукой просторы, – мы рядом с товарищем Лениным. Это навеяло на тебя новые мысли?
– Грандиозность… Не знаю, что и говорить, – произнёс я, пребывая в раздумьях и созерцании.
– Позволь мне сказать следующее, – серьёзно заявил Сухарев, закрыв собой виды, и смотря мне в глаза, – помни, что восхваление всей этой формы наподобие религиозных знаков есть величайшая ошибка. Я прошу тебя рассматривать не символ как таковой, а то, какое содержание он несёт за собой и каким интересам служит… Это не просто мавзолей, не просто тело, и не только красивые звёзды – это олицетворение трудовой и классовой свободы, добытые потом и кровью наших предшественников. Это не гранит, не янтарь – это революция, они несут за собой её содержание, а сами по себе форма, которая вне этого контекста мало, что значит.
Я запомнил эти слова на всю жизнь и после долго пытался их осознать. Что значит быть частью революции? Как научиться видеть в ней не абстрактный образ из прошлого, а процесс, который ты, как и общество в целом, так и коллектив, частью которого ты являешься, проносишь с собой, развивая и углубляя, создавая новый мир и нового человека?
Мы покидали Красную площадь слегка в утомлённом состоянии. Признаюсь, эти красоты и их содержание, погружающие в себя, способны, как выразился Владилен, вскружить голову. Но у нас была иная усталость. Она рождала не чувство опустошённости, а гордость за свою пролетарскую Родину и осознание ответственности за её будущее.
Далее мы отправились на станцию «Площадь революции». Владилен, видя мою перегруженность, пока молчал. Но, понимая его, я знал, что чем больше он молчит, тем сложнее тема, которую он поднимет дальше.
Вскоре мы оказались у входа в метро. Он был оформлен в стиле, напоминающем древнегреческие храмы, и украшен чёрными колоннами. Из его дверей беспрестанно появлялись и исчезали горожане, и мы поспешили внутрь. Спустившись вниз, перед нами открылось настоящее великолепие инженерной и трудовой мысли: полукруглый гранитный потолок держал на себе яркие белые лампы, которые, роняя вниз лучи, озаряли пол нежными тонами. Чистое покрытие, похожее на шахматную доску, отражало этот свет, создавая равномерное освещение.
По всему периметру стен возвышались бронзовые скульптуры людей, олицетворяющие образ нового, советского человека. Красноармейцы и матросы, сражавшиеся за нашу советскую Родину, отдавшие будущим трудовым поколениям своё здоровье и жизни, труженики завода и колхоза, кормящие и строящие страну, ученые, летчики, спортсмены, студенты – созидатели, отстоявшие, построившие и возродившие пролетарскую Родину, наполнившие новой идеей, мыслью, чувством солидарности и братства. Все они предстали перед нами, окружили нас, чтобы показать, какую страну, какую великую практику социального равенства они создали для нас, на какие жертвы пошли ради нас.
Находясь рядом с товарищем, я осознал, я понял, что есть социализм – эти монументы великих, но в то же самое время простых людей, безмолвно сообщали необходимость борьбы за свободу и равенство трудящихся, за их чувство собственного достоинства, за освобождение от власти капитала, калечащего и унижающего всякого, кто попадает под его власть.
Окружённый их бронзовыми глазами, я ощущал присутствие этих людей. Чувствовалось, словно они вели безмолвный разговор, показывая своим видом новый мир, к которому мы принадлежим, чьими наследниками являемся и продолжателями какой идеи нам суждено стать.
