Из чащи донесся окрик:
– Вы с Бетодом? – Выговор у невидимого стрелка был необычный.
Переглянувшись, Ищейка и Доу одновременно пожали плечами.
– Нет! – крикнул Доу. – А если ты – с ним, то приготовься сдохнуть!
Повисла пауза.
– Мы не с ним и никогда с этим ублюдком не будем!
– Вот и славно! – вступил Ищейка, чуть приподнявшись и натянув лук. – Тогда покажитесь!
Шагах в шести от него из-за дерева вышел человек. От изумления Ищейка чуть не разжал пальцы, что держали стрелу. Вокруг него и его отряда тем временем из зарослей выходили все больше людей, несколько дюжин: волосы всклокочены, лица вымазаны в бурой грязи и синей краске. Из одежды на них были неровные лоскуты меха и шкур, зато наконечники копий и стрел, грубо сработанные мечи блестели острой и начищенной сталью.
– Горцы, – пробормотал Ищейка.
– Да, мы горцы и этим гордимся! – донесся из лесу громоподобный голос.
Горцы расступились, образуя проход, и Ищейка изумленно моргнул – из чащи вышла девочка лет десяти, грязная и босоногая. На плече она несла здоровенный молот с рукоятью в шаг длиной и брусом стали размером с кирпич на месте головки. Было видно, что оружие – не ее, ибо даже нести молот ей приходилось совсем нелегко.
Следом за ней показался мальчишка с круглым щитом за спиной – тоже не по размеру широким – и огромной секирой, которую он волок обеими руками. Рядом вышагивал второй мальчик с копьем вдвое выше себя самого; под наконечником копья в лучах солнца сверкало золото. Малец то и дело поглядывал вверх, чтобы не зацепиться копьем за ветку.
– Я сплю, – пробормотал Ищейка. – Ущипните меня.
Доу нахмурился.
– Если это сон, то какой-то странный.
Впрочем, дети пришли не одни. Позади них шагал какой-то огромный детина, на шее у которого болталось необычное ожерелье – из костей пальцев. Из человеческих пальцев вперемешку с деревянными табличками со странными символами. Детина лыбился в бурую с проседью бороду, однако Ищейке от этого легче не стало.
– Твою мать, – простонал Доу. – Давай вернемся на юг и забудем об этом.
– Почему? Ты знаешь его?
Доу отвернулся и сплюнул.
– Это ж Круммох-и-Фейл.
В тот миг Ищейка чуть не взмолился, чтобы Круммох сразу их всех перебил, без разговоров. Даже дети знают: на всем проклятом Севере нет безумнее ублюдка, чем вождь горцев Круммох-и-Фейл.
Приближаясь к Ищейке и Доу, он отводил в сторону копья и стрелы.
– Не надо, в этом больше нет нужды, красавки мои, – приговаривал он. – Мы ведь друзья… по крайней мере, у нас общий враг, что гораздо лучше, да? Там в холмах всем врагов хватит. Луна знает, я люблю хороший бой, но переть в гору, когда на ней засел Бетод и его жополизы? Силенок не напасешься. Даже для ваших южных приятелей это слишком.
Побрякивая ожерельем, он подошел почти вплотную к Ищейке и Доу. За спиной у него, тревожно вцепившись в гигантское оружие и глядя на пришельцев, остановились трое детей.
– Я Круммох-и-Фейл, – представился здоровяк. – Вождь всех горцев. Ну, тех, что хоть чего-то да стоят. – Он осклабился, будто пришел на свадебный пир. – А кто заправляет вашей веселой братией?
У Ищейки снова засосало под ложечкой, но делать было нечего.
– Я.
Круммох выгнул брови.
– Правда, что ли? Такой малыш командует большими дядьками? Должно быть, имя у тебя большое, звучное?
– Я Ищейка. Это – Черный Доу.
– Чудная у тебя армия, – заметил Доу, хмуро глядя на детей.
– О, еще бы! Они такие смельчаки! Который с копьем – мой сын Скофен. Тот, что с секирой, – мой сын Ронд. – Круммох свел брови к переносице и посмотрел на девочку. – А вот этого паренька я что-то не упомню.
