Кабинет Деборы располагался на втором этаже, где кучковались все, занимавшиеся убийствами. Подобно мне, она держала для посетителей складной стул, и в момент, когда мы вошли, на нем угнездилась Джекки Форрест. Свои волосы она на этот раз собрала в хвост, что, однако, ничуть не ослабляло сияния, исходившего, казалось, от каждого волоска. Если Джекки и накрасилась, следов этого я не заметил; впрочем, лицо ее оставалось безукоризненно-гладким. Ее глаза светились умом, и весь вид казался столь безупречным, что мог бы послужить идеализированной иллюстрацией возможностей генетики. Когда мы вошли, она подняла глаза, одарила меня ослепительной улыбкой, но, увидев следовавшего позади Роберта, снова отвернулась, нахмурившись.
– Не очень-то ты торопился на работу, – заметила Дебора, прямо-таки обогрев мою душу своим голосом.
– Сплошные пробки, – объяснил я. – А как твои выходные?
Она выдернула папку у меня из рук и шмякнула ею о стол. И буркнула вместо ответа:
– Это гребаное дело.
Видимо, необычная жестокость убийства действовала Деборе на нервы и ей не терпелось что-нибудь с этим сделать, но с формальной точки зрения у нее не имелось полномочий.
– Мне казалось, это дело ведет Андерсен, – заметил я.
– Детектив Андерсен? – оживился Роберт. – На вид вполне так ничего чувак.
Дебз покосилась на Роберта, Джекки закатила глаза. Я избрал мудрый путь: просто оставил его слова без ответа.
– Ну, – рассудительно произнес я, – даже Андерсену порой везет. И это его дело.
Дебз только отмахнулась.
– У него в распоряжении были все выходные, а он даже не опознал тело, – процедила она, и я даже зажмурился от удивления. Определение личности жертвы – первый, далеко не самый сложный шаг расследования, и не сделать его за целых сорок восемь часов… это тянет на рекорд.
– Ничего себе, круто, – восхитился я, но, поскольку хорошо знал свою сестру, не смог удержаться от дальнейшего вопроса: – И что же ты собираешься делать? Если правила не дают тебе этим заниматься?
Дебора покосилась на лежавшую на столе папку, потом на Джекки. Между ними что-то было, чего я никак не мог определить.
– Я никогда не пойду на нарушение правил, – заявила Дебз, что, вообще-то говоря, не всегда соответствовало истине. Впрочем, произнесла она это с самым официальным видом. Потом посмотрела на меня и – чудо из чудес! – улыбнулась. Это было настолько не в ее духе, что на какое-то мгновение я решил, будто сестра одержима демоном, и чуть было не отступил на шаг, дабы не заразиться. Однако Дебора не извергала огня и не говорила чужими голосами. Она просто улыбалась, склонив голову к Джекки.
– Это Джекки придумала, – сообщила Дебз, снова переглянувшись с актрисой. На этот раз улыбки, которыми они обменялись, прямо-таки излучали самодовольство. – Мы устроим вроде как расследование понарошку, чтобы научить Джекки, как все это делается, – продолжала Дебора уже более сухим, официальным тоном. – Так мы сможем действовать параллельно официальному следствию, не мешая ему и не нарушая никаких правил, однако проделывая все необходимое, что поможет миссис Форрест понять тонкости детективной работы, которую ведет отдел полиции города Майами. – Она повернулась ко мне, по-прежнему улыбаясь. – Хитро придумано, а? Так я смогу обойти детектива Головожопа и выследить того ублюдка, и Мэтьюз слова мне сказать не сможет, потому что я в точности выполняю его приказ.
