– Мы так и сделали. Отослали назад несколько его писем, и он… он явно разозлился. И написал снова, только теперь эти письма стали… страшными, что ли. И фотографию мою назад прислал – в мелких кусочках. Всю изрезанную, с нарисованными на кусочках всякими гадостями, и… – Она сглотнула, сделала еще один глубокий вдох и решилась: – И один глаз оказался выцарапанный.
– Блин! – негромко произнесла Дебора.
– И в письмах говорились всякие гадости. Настолько страшные, что Кэти… – она нахмурилась. – Кэти – это мой секретарь, – пояснила она.
– Я поняла, – кивнула Дебора.
– Письма были такие угрожающие и извращенные, что Кэти забеспокоилась. Она показала их мне. А я… ну… не знаю. Я не слишком поверила в то, что все это всерьез, но… – Она пожала плечами, снова подняла руки и опустила их. – Я попросила ее показать эти письма полиции.
– А она? – спросила Дебора.
– Ну, думаю, она так и сделала. Кэти отличный работник, так что я уверена, она все сделала, как я просила.
– Хорошо, – вздохнула Дебора. – А что потом?
Джекки покачала головой.
– А потом ничего, – ответила она. – Я просто выкинула это из головы. Решила, что полиция об этом позаботилась, а у меня и так работы хватает. Ну, вы понимаете.
– Где сейчас эти письма?
Джекки зажмурилась.
– Гм. Не имею ни малейшего представления. Может, у Кэти спросить?
– А где она?
– Здесь, со мной. В смысле, в Майами.
– Позвони ей, – сказала Дебора. – Мне надо видеть эти письма. И мне нужно имя того копа, который их видел, – в Эл-Эй, так ведь?
– Да, – подтвердила Джекки. – Ну, точнее, в Сан-Фернандо, но…
– Хорошо, – кивнула Дебора. – Где сейчас твоя секретарша?
– Не… может, в гостинице?
– Позвони ей.
Джекки кивнула и порылась в сумочке, которая висела на спинке стула. Она вынула из нее мобильник и, нажав пару кнопок, отвернулась от нас. Обменявшись несколькими негромкими фразами со своей секретаршей, актриса дала отбой, бросила телефон в сумку и снова обратилась к нам.
– Я поговорила с Кэти, – объявила она, хотя мы и так это поняли. – Письма до сих пор у копа из Лос-Анджелеса. Она поищет его визитку и позвонит мне. – Джекки тряхнула головой, посмотрела на нас, и только теперь из нее словно пробку вынули, выпустив воздух, и она без сил опустилась на стул. – Ох черт! – тихо пробормотала она, зажмурилась и медленно втянула воздух сквозь зубы. Потом открыла глаза и посмотрела на нас. – Думаете, он… то есть вам кажется, мне грозит опасность?
– Да, – ответили мы с Деборой в унисон.
Джекки несколько раз моргнула. Ее глаза увлажнились, и, кажется, потемнели.
– Ох мама! – пробормотала она. – И что мне теперь делать?
– Попрошу начальство, пусть приставит к тебе охрану, – предложила Дебора.
– Охрану? Ты хочешь сказать, типа телохранителя? Еще одного копа?
Дебора удивленно приподняла бровь.
– А что, что-то не так?
Джекки замялась, прикусила губу, потом стиснула пальцы в замок.
– Ну, просто… – начала она. – Ох, это, должно быть, выглядит… – Она переводила взгляд с меня на Дебору и обратно. – Я могу быть с вами откровенной?
– Надеюсь, так, – кивнула моя сестра; на ее лице, правда, обозначилось некоторое недоверие.
– Дело в том… как бы это сказать… – неуверенно произнесла Джекки. Она тряхнула головой, встала и подошла к окну. Окно выходило в узкий проход между зданиями, так что, кроме противоположной стены, смотреть там было не на что. – Видите ли, моя карьера… ну… закатывается. Не сказать чтобы совсем, но приглашения сниматься приходят не так часто, как прежде. – Она прикусила губу и медленно покачала головой. – Такое бывает. Для женщины в нашем бизнесе все кончается обычно после тридцати, а мне уже тридцать три.
