Он не подозревал, что ему предстоит еще прощание с миром. Придется увидеть всех близких и дальних, друзей и врагов, каждый из них предстанет в истинном обличии.
Его удивляло, что, как и сын, он спокойно мог смотреть за процессией, видел свое тело, замотанное в материю и закрытое плащом.
Но сколько раз прежде он видел мертвые тела других, подозревая, что они тоже отделены от душ, потому так мало похожи на людей.
Как странно, что он ни о чем больше не мог поговорить с сыном, даже попрощаться им не суждено, потому что мятущаяся душа была лишена дара речи.
Мефи был поблизости, оставалось надеяться, что сын его будет удачливее и не пропадет, что бы ни говорили про его злодейство и коварство, но отец взывал е нему напрасно. Он зол и страшен для тех, на кого не обращает внимания.
Так ли это было или ему только хотелось так думать, кто его знает. Но он брел куда-то и взирал на сына с радостью и гордостью, сознавая, что все не так, уж и плохо складывалось.
Жаль, что они так мало было вместе. Он не смог его испортить, никогда этого не случится.
Александр взглянул на тело отца, поразился, как изменился князь, следы какого-то яда обозначились на нем так явственно.
Теперь он казался далеким и едва узнаваемым. Дотянуться до него, просто поговорить было невозможно.
Эта жуткая мучительная смерть – плата за великокняжеский стол, власть и страсть, раздиравшие их души.
За все это надо было платить, кому-то раньше, кому – то поздней, и какая разница, брат родной или татарский хан принесет тебе отравленную чашу с питием.
Он смотрел на тех, кто оказался рядом с телом великого князя. Вроде бы все его любили, но что же там произошло? Эту тайну те, кто были с ним рядом, унесут в могилу.
А ведь он доверял этим людям, верил, что они не сделают ничего дурного.
Не было такого, чтобы отец бывал суров, круто с кем-то из подопечных обходился.
Много странных происшествий было в жизни князя, много чего он пережил на своем коротком веку, но этот вот путь князя домой он запомнит навсегда.
Злость и гордость, печаль и радость, там было все тогда, только не мог он противостоять всему этому.
Но надо было пережить и это и потом уже что-то делать.
В граде было много народа, больше, чем обычно, но поражала тишина, и какая-то дикая тревога.
Могло показаться Александру, что он оглох, но это весь мир замер в тревожном ожидании.
Хоронили князя Ярослава в отстроенной Софии, там, рядом с другим Ярославом, в честь которого князь и был назван.
Священник читал свои молитвы, у гроба стояли сыновья великого князя, воеводы, все родили, кто успел прибыть сюда из разных уделов, но никого не ждали, тот, кто не успел, так и должен был оставаться за стенами храма.
Впереди стоял уже заявивший о себе и любимый многими Александр, прозванный Храбрым. Дальше были Андрей, удаленный Константин князь Ростовский, добрый Ярослав, младший, особенно ни на что не надеявшийся за спиной старших братьев, рядом сильный и угрюмый Даниил, хитрый, но добрый Михаил плечом к плечу с ним.
В головах князя – три дочери, не скрывали страха и тревоги, витавшей в воздухе..
Те, кто взирали на них со стороны, чувствовали, что это редкий случай, когда они вот так собрались все вместе и не думают каждый о своем, но скоро все переменится. Ведь им всем придется заниматься важными делами.
И вот тогда еще неизвестно, кто станет героем, а кто подлецом, и как тяжко, когда бороться приходится не с чужими, а со своими, с родичами.
