Чтобы сделать хоть что-то толковое, я начал отмечать на своей карте карандашом места, где видели пса и странное дело: черные крестики плотно окружили местность вокруг Баскервиль-холла. В других местах зверя встречали редко. Тогда я решил обсудить всё это с Мортимером.
– Посмотри, Джеймс, – сказал я за обедом, показывая ему карту, сложенную так, чтобы на ней был виден Баскервиль-холл. – Я отметил места, где видели собаку. Не замечаешь ничего странного?
Он посмотрел на карту, нахмурился и ответил:
– Она кружила вокруг поместья.
– Дело не в этом! Подумай еще раз.
– Не понимаю, о чем ты, Джон. Вот крестики, их довольно много и они расположены примерно в одном месте. Что тут такого?
– Ты сам сказал это слово: “много”. Пса явно выпускали побегать по болотам, а ты же знаешь, что собака на воле быстро привыкает бегать по одному и тому же маршруту, начало и конец которого – ее дом.
Мортимер заинтересованно наклонил голову.
– Если провести линии от крайних точек к крайним, то получается, что собаку держали на каком-то островке в трясине…
– Да! Примерно в четверти мили от дома Степлтонов. Можешь посоветовать мне человека, хорошо знающего болота? Например, кого-то из пастухов.
– Посоветовать я могу, – сказал доктор, помолчав. – Но никто туда не пойдет.
– Почему?
– Как бы тебе объяснить?.. В прошлом году, после гибели сэра Чарльза, вся наша округа была охвачена ужасом. На болотах нашли беглого каторжника, Сэлдона. Мёртвым, с перегрызенной глоткой и искаженным от ужаса лицом. Потом – наследника, сэра Генри. После этого никто из местных жителей не пошел бы на болото ни днем, ни ночью и кто бы их за это обвинил?
– Но с тех пор прошло столько времени…
– Они не пойдут и сейчас, Джон. Среди людей ходит слух, что Степлтон заключил сделку со Старым Ником. В здешних местах так называют Дьявола. Сделку о том, что в обмен на свою душу получит наследство и титул. Вот только свою душу он отдавать не захотел, а задумал откупиться чужими. Поэтому и умирают вокруг него люди нехорошей смертью.
– Но ты же понимаешь, что…
Тут я перестал улыбаться, глядя в совершенно серьезное лицо доктора Мортимера.
– Чем глупее сказка, тем легче в нее верят. Никто не пойдет с тобой на болота, Джон. Никто. Посули ты ему хоть сто фунтов. И я тоже не пойду, потому что после этого у меня не останется пациентов.
– Решат, что ты тоже прикоснулся к проклятию?
– Да. Такой уж у нас здесь народ.
Я убрал карту. Всё было понятно. Вот почему люди сразу переводили разговор на другую тему, как только речь заходила о Баскервилях. Вспомнилось, что даже приезжавший в поместье констебль не хотел задерживаться в Баскервиль-холле и лишней минуты.
– Однако… – неуверенно пробормотал мой коллега.
– Что?
– Возможно есть человек, который согласится тебе помочь. Помнишь, я говорил, что на болотах погиб беглый каторжник? Девичья фамилия миссис Бэрримор, вдовы дворецкого – Сэлдон. Он был ее родным братом, а теперь она еще и мужа лишилась. Ты говоришь, что Джек отправился в свой старый дом? Это удобный случай поговорить с нею. Может быть, горе и жажда мести развяжут ей язык?
* * *
Надо ли говорить, что я отправился в Баскервиль-холл, как только рассвело. На стук в двери мне никто не открыл. Мне пришлось отправиться в обход дома, к нежилому крылу и постучаться там, но снова безрезультатно. Было такое ощущение, что дом пуст. Ни одного огонька в окнах, ни одного дымка из труб.
