Во дворе снова зарычал Мика.
Через минуту в комнату вошел Каталин с сумкой в руках и отдал ее шефу. Тот оживился. Завертел головой в поисках подходящего для переодевания уголка. Ева показала на хлипкую деревянную лестницу, ведущую на второй этаж, – наверху виднелись двери двух спален.
– Выбирайте любую, – разрешила она.
Пап направился к лестнице. У нижней ступени оглянулся и произнес все тем же строгим тоном:
– Пока меня не будет, домнишоара, поразмыслите над моими словами. Все очень серьезно. Вы можете попасть за решетку.
Аккуратно ступая, он поднялся на второй этаж и скрылся за дверью хозяйской спальни.
Ева, огорошенная внезапным поворотом ситуации, завертела в руках разбитый кувшин с надписью «Transfăgărășan». Когда-то в детстве она каждое лето ездила с отцом по Трансфэгэрашскому шоссе к плотине Видрару. От плотины дорога шла через перевал. Отец вел машину по тоннелю, останавливался у высокогорного озера Быля и там, в ресторанчике на воде, они с Евой съедали по порции горячих колбасок. Потом возвращались в поместье. Для Евы такие вылазки были целым приключением. С каким восторгом она смотрела на отца, которого знали и уважали далеко за перевалом, каким всесильным и могучим он ей казался. И вот теперь ее подозревают в его исчезновении. Вынуждают раскрыть секрет, который едва его не убил. Как же так…
Из-за тяжелых мыслей ее лицо осунулось. Скорбная борозда легла меж красивых бровей.
Как только за Папом захлопнулись двери, Вулкан словно сошел с ума – схватил Еву за плечо и прошипел: «Почему отец продал дом? Говори-и». Ева вскочила с места и вырвалась.
– Говори, или будет хуже, – грозно наступал Вулкан.
– Нет, – заявила Ева дрожащим голосом. – Когда отец вернется, а он обязательно вернется, я уверена, он вам сам расскажет. Если посчитает нужным, конечно. А я не нарушу слово. Не хочу расстраивать отца. У него больное сердце.
Левое веко Вулкана заплясало.
– Больное се-ердце?! – взвился он. – Да это из-за тебя отец продал поместье и исчез! Гадина, признавайся!
Совсем потерявший контроль над собой, он толкнул Еву в кресло и, навалившись, стал душить.
Каталин на мгновение оторопел: «Да сколько же задвигов у актеришки – он и на людей бросается!» Резким движением оторвал Вулкана от жертвы и возмущенно гаркнул ему:
– Сбрендил?! Отелло, мать твою!
– Что ты ее защищаешь?! – закричал Вулкан. – Она лжет мне!
– Не душить же из-за этого!
Перепуганная Ева вжалась в кресло.
– Поверьте, – взмолилась она, глядя на Каталина; умолять Раду, судя по его взбешенно-остервенелому виду не имело смысла, – тайна отца никак не связана с его исчезновением! Мы тут два года жили спокойно. Но потом начались какие-то странности!
– Там, где ты, всегда стра-анности! – завопил Вулкан. – Угробила своих родителей и принялась за моего отца?!
Ева чуть не плакала.
– Что вы такое говорите? – пролепетала она белыми как мел губами. – Я бы никогда не причинила вред ни отцу, ни вам!
– Ты уже причинила нам вре-ед! Ты разлучила нас!
Он снова ринулся к ней. В этот раз Каталин не медлил: обхватил его за плечи и прижал спиной к себе.
Несколько минут Вулкан безуспешно вырывался, бурчал под нос проклятья, потом опустил руки и в отчаянии рявкнул:
– Ненавижу!!!
Наверху открылись двери.
– Что происходит? – зазвучал сердитый голос Папа с высоты второго этажа. – Ни на минуту нельзя тебя оставить, Раду!
Гнев шефа подействовал на Вулкана отрезвляюще. Он похлопал Каталина по руке и тот ослабил хватку.
