Марадей уселся на сиденья у борта, а Витария прошла к носу катера, прикрылась рукой от слепящего солнца и посмотрела куда-то вдаль. Кирус расположился у самого окончания кормы, будто собирался выслеживать преследователей.
– На тринадцать часов, полный ход, – скомандовала Витария.
Кирус снова поднял руки к небу и медленно опустил их. Катер дернулся, словно кто-то ударил по нему со стороны кормы. Затем дернулся еще раз и начал движение ровно туда, куда до этого указала Витария. Обратного пути уже не было. Марк понял это сразу, как только заброшенная пристань пропала из поля его зрения.
Марк расположился рядом с Марадеем. Рукой он ухватился за борт катера, но его взгляд был направлен на берег. Он словно прощался с этим берегом, городом и местом, где родился и вырос. Чем дальше становился берег, тем легче на душе становилось Марку. Стресс, переживания и череда странностей сделали свое дело – Марк практически забыл, что совсем недавно у него умер отец.
Марадей сидел рядом, закрыв глаза и подставив лицо палящим лучам солнца. Витария все так же стояла на носу катера, будто ожидая чего-то. Кирус же по-прежнему стоял почти у края кормы, ни разу пошевелившись, хотя катер то и дело заносило от сильных волн и быстрого движения.
Они плыли минут пятнадцать прямо в открытое море. Марк удивился, что ни одна лодка, катер или лайнер не встретились им, хотя в этих местах их можно было видеть довольно-таки часто. Рука уже устала от того, как сильно Марк держался за борт, а глаза уже заболели он того, что постоянно приходилось их щурить. В лицо то и дело прилетали соленые брызги воды – все это вызывало сильное чувство дискомфорта, но Марк терпел.
– Куда мы плывем? – громко спросил он у Марадея, оглянувшись. Ничего поблизости не было.
– Совсем скоро узнаешь, – не открывая глаз, ответил Марадей. Казалось, что такие путешествия для него стали уже привычными.
– Кирус, замедляй ход, – скомандовала Витария, – мы на месте.
Кирус, услышав свое имя, вытянул руки вперед. Катер резко дернулся и принялся замедляться. От неожиданного торможения Марк слетел с сиденья на пол палубы и сильно ударился рукой. Марадей увидел это, но лишь улыбнулся, будто так уже случалось с кем-то.
Не успел Марк среагировать на свое падение, как все вокруг начал застилать плотный туман. Откуда он мог взяться в разгаре дня? Туман плотными неестественными клубами заплывал на палубу, скрывая практически все из вида. Марк старался не упускать из виду хотя бы Марадея, будто он мог как-то противостоять этому туману.
– Нафаркон, – проговорила Витария, скрывшаяся в тумане.
Марк посмотрел в ее сторону, но не увидел ничего, кроме серой туманной стены. Марадей встал, опустил руку за борт, и катер остановился полностью. Туман расплылся, открыв часть корпуса огромного лайнера, который скрывался в этом тумане.
– Нафаркон – это лайнер? – спросил Марк у Марадея, когда двинулся вперед.
– Не совсем, – ответил Марадей, – поднимемся на борт, и я все расскажу.
Как подняться на борт, Марк по-прежнему не понимал. Катер казался маленькой точкой по сравнению с лайнером, и вскарабкаться по корпусу наверх не представлялось возможным.
Вдруг туман разрезал звук опускавшейся веревочной лестницы. В нескольких сантиметрах от лица Марка опустилась прочная лестница из канатов. Марадей ухватился за нее, проверил, достаточно ли она прикреплена, и принялся подниматься наверх. Витария, появившаяся из тумана, помогла Марку встать.
