– Какие громкие обещания, рыбак, – процедил он сквозь зубы. – Но северные земли не прощают самонадеянности. Многие воины не вернулись оттуда.
Лиара развернулась к нему, её глаза вспыхнули гневом:
– Замолчи, Ренар! Твоя зависть унижает тебя и твоего отца.
Ренар вздрогнул, словно от удара, но быстро взял себя в руки, презрительно усмехнувшись:
– Зависть? К чему? К самоубийственной миссии? – он повернулся к Торину. – Наслаждайся своим героизмом, пока можешь, рыбак. Лиара заслуживает мужчину, который будет рядом с ней, а не призрачные обещания от того, кто никогда не вернется.
Торин почувствовал, как внутри поднимается гнев, но в этот момент к ним приблизился один из пяти воинов. Его движения были текучими, почти нечеловечески грациозными.
– Время, – произнес воин на общем языке, и это слово прозвучало как удар колокола.
Лиара судорожно вздохнула и крепче прижалась к Торину.
– Возьми это, – прошептала она, вкладывая в его ладонь небольшой морской камень с естественным отверстием посередине. – Амулет удачи от духа воды. Пусть он защитит тебя там, где я не смогу.
Торин бережно спрятал подарок в тот же мешочек, где хранился квадратный амулет. Затем наклонился и поцеловал Лиару – долго, отчаянно, вкладывая в этот поцелуй все невысказанные слова и обещания.
Когда все приготовления были завершены, Варас лично вышел на причал. Вождь племени Маоки нес меч – оружие, которое доставали из хранилища только в самые критические моменты истории племени.
– Торин, сын племени, – громко произнес Варас, и толпа затихла, – принимая этот меч, ты берешь на себя ответственность не только за своё племя, но и за все поселения нашего побережья.
Торин опустился на одно колено, склонив голову. Варас возложил клинок на его плечи – древний ритуал, означавший величайшую честь и величайшую ответственность.
– Встань, защитник Маоки и Севера, – произнес вождь, и когда Торин поднялся, Варас вложил рукоять меча в его руки.
Его рукоять была искусно выкована в форме рыбы, с глазами из черных кристаллов, которые, казалось, следили за каждым движением. Лезвие, несмотря на сотни лет, сияло, словно только что вышло из-под молота кузнеца. Оружие хранило в себе историю, боль и силу поколений племени, передаваясь лишь тем, кто был достоин нести его.
– Пусть мудрость направляет твою руку, а храбрость – твоё сердце, – закончил Варас.
Толпа взревела, приветствуя нового защитника, а Торин сжал рукоять, чувствуя, как древний металл холодит его ладонь, словно испытывая его решимость.
Торин принял оружие с благоговением. Старинная сталь тускло блеснула в лучах пробивающегося сквозь облака солнца.
Один из пяти воинов приблизился к Торину и спросил на общем языке, звуча неестественно четко:
