Звонкий, игривый ручей, неугомонно и ловко сновал у подножий высокоствольных деревьев, он с детским задором и восторгом, струился по извилистому пути, который сам себе проложил, его крупные капли, сталкивались, и разбивались на тысячи сверкающих бриллиантов. Аделия повернула голову, и её лица коснулись бодрящие, ледяные, искры прохлады, она чувствовала, что пересохшие, солёные губы, не желали шевелиться, тогда протянув дрожащую руку, она зачерпнула немного воды, и поднесла, ближе, желая хотя бы окропить себя, но руки её не слушались, словно не она ими управляла. Тело изнывало, оно скованное тупой, разлитой болью, неподвижно покоилось, на одном из плоских камней, нередко встречающихся в этом лесу. Она вспоминая, о случившемся былой ночью, потрудилась объяснить себе все подробности, все мельчайшие моменты, и ситуацию происходящего в данный час. Никак не могла раскрыть для себя, что делает у ручья, если падение случилось гораздо дальше, гораздо севернее от возвышающегося замка. Единственное, чего она хотела, это покрепче закрыть глаза, и переместиться во вчерашнее утро, ещё спокойное и мирное, но казавшееся ей жестоким. Графиня силилась встать, ей эти попытки, никак не покорялись, опёршись руками об острые края камня, превозмогая жуткую боль, повторяла вновь и вновь, безутешные порывы. Она замерла, ей чётко послышался щелчок каблука, о скалистую, твёрдую поверхность. Краем глаза, уловила размытую тень, покоившуюся по правую руку от неё. Её охватила паника. Беспомощная, обездвиженная, в незнакомой части леса, в глубоком одиночестве, как забивалось её сердце! Аделия, испепелённая страхом, решительно, но очень медленно и осторожно, повернула голову, в сторону таинственной тени. Она удивлённо вскинула брови, и обескуражила саму себя, в лице закравшегося, придуманного собственным воображением чудовища, она не обнаружила. На таком же плоском камне, в ожидании, облокотясь о поваленное дерево, непринуждённо и раскованно, периодически постукивая каблуком, восседал интеллигентный мужчина, уже знакомый ей ранее, как сказочный гость, подаривший, притягательную улыбку и касание руки. Он молчал, оценивающе, и внимательно глядя на Аделию. Его, чуть вытянутое, бледное лицо, было неподвижно. Изящные, чувственные, дарящие ему грациозность и соблазнительность, тоненькие, усики, обрамляющие верхнюю губу, и бородка, эти атрибуты элегантности идеально подчёркивали, его внутреннюю грацию и спокойствие. Французские черты, имеющие какой-то особенный характер, наполнили его всего. Он, ожидая расспросов, гулко стучал пальцами по сухой древесине, запрокидывал голову назад, разрешая, густым, тёмным, и волнующимся волосам, слиться в беспорядке.
– Я Вас помню – улыбнувшись сказала Аделия – значит Вы не сон.
Незнакомец, не спешил с ответом, он выдержал длительную паузу, и спокойно, как можно тише сказал.
– Да, к сожалению я реален.
– К сожалению? – переспросила графиня, и с трудом, но смогла заставить свои ноги, опуститься на землю.
Проигнорировав вопрос, он не торопясь встал и подошел к Аделии.
– Я не сомневаюсь, в твоей щедрости, но так, будь добра, больше, не поступай – он протянул ей золотой кулон, тот самый, отправленный на дно оврага.
Зажав его в замешательстве в ладони, задумчиво и печально, спросила:
– Кто Вы такой? Откуда?
В своём обычаи он не торопился с ответом. Красивой и ровной походкой, вернулся к своему прежнему месту. Казалось, что он не слышал вопроса, неохотно, но всё же ответил:
