Зеевиц уселся на свое место с непроницаемым видом, однако в душе очень довольный собой. Ещё бы, ведь он почти реабилитировался! Хорошо бы у этого Морозова нашли и исчезнувшие микрокопии. Тогда, глядишь, не только взыскание отменят, но и повышение светит. Зеевиц втихую огляделся, чтобы посмотреть какое впечатление его доклад произвел на сослуживцев. Те были профессионалами и сидели с непроницаемыми лицами. А по выражению морды рептилиеголового майора Реха с Адерры можно было подумать, что он присутствует на собственной высылке на фронт – настолько оно было кислым, если такое словосочетание можно применить к ящерице.
Кант поднялся и произнес:
– Майор Зеевиц доложил не все новости. У Морозова обнаружены часы "Щит и меч". Доказать, что они те самые, про которые нам рассказал Борден, мы не можем – к сожалению он не запомнил ни особых примет, ни серийного номера.
– А глубокое сканирование? – подал голос кто-то из сидящих.
– Под глубоким сканированием мы Бордена и опрашивали о приметах часов. Так что часы отпадают. В мыслекамере покойного Аллигана, которую принес к себе Морозов, были обнаружены две микрокопии, помеченные инициалами Д.А. Мы подумали, что они те самые, пропавшие, но доказать ничего нельзя, так как Морозов стер все записи. Кроме того, у него имеется ещё штук пять подобных кассет Аллигана. Что вы хотите сказать, майор Сабателло?
– Как насчет того излучения, которым профессор помечал микрокопии?
– Хороший вопрос, но оказывается, покойный Аллиган так отмечал ВСЕ свои вещи. Излучение осталось, но ничего не доказывает.
–А Морозов?
– Молчит. Его подвергли "промыванию" мозгов, но он только болтал о своей сиротской доле, о боях, о ненависти к сиссианам, простите, полковник Мадрат. В общем, имеется трехчасовая запись этого бреда, однако, ни слова ни о минерале, ни о микрокопиях. На пси-тесты он вообще не реагирует. Это поставило в тупик наших специалистов. Получается, что он – либо полный идиот, либо… я не знаю кто! – Кант вдруг страдальчески сморщился, словно наступил в навоз большого сантанского буйвола и простонал: – Подполковник Клюшкин, вы слышали о чем сейчас шла речь?
Легендарный Клюшкин сидел, поддерживая голову левой рукой, одновременно прикрывая ею глаза, а указательный палец правой руки уперся в лежащий перед ним документ. И если бы не предательская неподвижность пальца, то можно было бы подумать, что подполковник размышляет над "Теорией идеологических предпосылок". Клюшкин открыл глаза, помолчал несколько секунд и спросил:
– Простите, мой генерал, я хотел спросить…
– Не будет сегодня коньяка в буфете! – взорвался Кант.
Сабателло и Рех захихикали и технично отвернулись в угол. Клюшкин в замешательстве посмотрел на генерала и продолжил:
– Так я хотел спросить: а знаете ли вы, что Морозов окончил специальную учебную часть при Центральном Штабе в составе экспериментальной группы? Оттуда его выпустили капитаном и специалистом первого класса. Видимо его мозги устроены не так, как у нас с вами, потому что по пси-предметам у него были такие оценки, каких никто никогда не получал. Ни до него, ни после! Может быть, поэтому наши пси-тесты не дают результатов. Кстати, генерал, не в укор вам будет сказано, но все эти данные есть в центральном информатории, нужно было лишь туда заглянуть. Моё личное мнение таково, что на сегодняшний день Морозов является одним из самых опасных и умелых воинов. Находясь на фронте, он не проходил переквалификацию, потому что воевал в действующей армии, а не сидел при штабе, но я думаю, что его можно назвать "мастером-специалистом", которых, как вы знаете, у нас было за всю историю шесть человек.
