Услышав смелые и наглые рассуждения Алисы, кэп одобрительно посмотрел на неё и сказал:
– Хорошо красавица. Ты остаёшься на судне. Списан будет дублёр. Опозорился – иди в порт. Но ты дорогая будешь работать уборщицей, а то ещё и меня сделаешь инвалидом. Слышишь старпом? В самый низ, в самый нос! А то там грязно очень. Всё. Свободна.
Алиса повернулась и молча вышла из каюты, громко хлопнув дверью.
Виктор Степанович Мазепин расстроен был страшно. Буфетчица кают-компании старпома, опять отказалась ночевать в его каюте. И чего ей ещё не хватает? Ну, сколько она может воевать с Алисой? Ссорятся бабы, а я здесь причём? Одно дело, если бы я Алисе оказывал знаки внимания, но ведь к ней и на сивой кобыле не подъедешь. А вчера зверюга, что сделала? И какой чёрт заставляет её вставать в четыре утра? Судовое требование к уборщице выходить на объект в пять часов утра, и уж тут, я чётко слежу. Пусть только попробуют встать позже. Наказание неотвратимо. На то я и старпом, чтобы за дисциплиной следить. Но эта зараза встаёт в четыре, когда я иду на вахту. Наверное поняла, что я ей мщу по просьбе Анжелики. Да и кэп её невзлюбил. Как её кинули – со старшей буфетчицы, в уборщицу. В самый низ, в самый нос. Так ей и надо. Ишь шмакодявка! Ведёт себя, как королева красоты. Такое впечатление, будто идёт не по самой грязной палубе, а по подиуму. Но что же они с Анжеликой не поделили? Стук в дверь прервал мысли старпома. Не успев ответить на стук, старпом увидел, как дверь открылась и в каюту, тихонечко, вошёл начпрод Виктор Иванович Сосюра, человек обходительный, ласковый, небольшого росточка, лысоватый, ещё довольно молодой мужчина, но тем не менее, какой-то помятый и как бы пожамканый. Если бы я был женщиной, подумал старпом, никогда не посмотрел бы в его сторону. Но у этого хорька любовниц не сосчитать. И что они в нём находят? И главное, делится ими, и с кэпами, и с главмехами, и даже помпалитам перепадает. Наверное это всё в специфике его работы. Командует бабами. Опять же, все продукты в его руках. Что они, сволочи, голодные что ли? Жратва ведь на пароходе хорошая.
– Ну, чего тебе? – сердито спросил старпом.
– Виктор Степанович, Вы извините меня за беспокойство. Я не посмел Вас потревожить третьего дня. Вы, как мне показалось, были заняты, но дело в том, что у нас на судне, как мне кажется, может быть ЧП.
– Что ещё за ЧП?
– Три дня назад, в 22 часа вечера, я вышел на корму подышать воздухом.
– А, что ты там делал? – спросил старпом.
– Да, знаете, что-то душно было в каюте. Тропики скоро. А кондишин почему-то не работал. Вот я и пошёл подышать, а заодно и звёздами полюбоваться. Из иллюминатора такой красоты не увидишь. Здесь звёзды не такие, как на севере. В тропиках ночью смотришь на небо, и кажется, что до каждой звезды, можно рукой достать, такие они яркие, крупные и вообще какие-то голубые и сияют. Смотришь и дух захватывает.
– Ишь ты, философ! Что ты мне здесь лирику разводишь, как поэт.
– Да нет, я просто объясняю, что стою, любуюсь звёздами и, вдруг, вижу, как по верхней палубе, возле трубы, крадутся двое.
– Кто?
– Не знаю. Я спрятался за канаты, чтобы они меня не заметили, но видел, что они тащили бидон и спрятали его в трубу. Ну, там знаете, дверка есть, где пожарный щит и инвентарь хранится. Они там оставили бидон и ушли. Что в нём я не знаю. Может самогон, а может брага, но ведь скоро у нас заход. А, если нажрутся? И кэпу, и Вам неприятности. Вот я и решил доложить.
