Мальчишки подмастерья бегали вокруг – то одно принесли, то другое и в разговоре не участвовали. Два других мастера сапожника качали головами, но не спорили.
Орис, поджав мокрые ноги, сидел на скамье у огня и прихлебывал горячий бульон из кружки. Его сокровище – чулки с плотной подошвой и голенищем из мягкой шерсти, сушились на веревке. Пока молодой мастер Бердан Луен возился с насквозь грязными сапогами Ориса, старейшина Иван Гонтбург рассказывал, что же, по его мнению, на самом деле случилось в ночь, когда исчезло озеро. Грамард его слушал и одновременно пытался думать. Лошади с вещами всё еще были в конюшне, где они их оставили сразу по прибытии, так куда же тогда делся белоплащник? Пешком до Решани идти долго, и это ж надо силки ставить, да огонь разводить, нет, сур скорее с голоду помрёт. Мог он, конечно, горла к монсеньору послать, да конвой для себя попросить, но не слишком ли будет?
– Белое-то оно к белому тянется, – сказал старейшина, и Орис прислушался. – Точно вам говорю, белоплащник это был, хоть он на себя все цвета радуги надел бы, а белое-то из него всё равно не вытравишь. Оно, вам говорю, будто от самой земли к ним идёт. Через пятки в задницу. Как раз накануне той ночи он к аббату и приезжал, а к вечеру, не сменив коня, исчез. Привозил, небось, письмо от Его Святейшества, епископа Яммера, а не прошло и круга, как разбилось озеро то наше об огненные чресла Нечистого, да и испарилось!
– Ох, старик, ну ты и болтать! – фыркнул мастер Казмир Данбург, поправил на носу глассы и продолжил себе шить дальше. Сапоги в его руках из мягкой коричневой кожи явно были не для дальних путешествий по Ахорнским дорогам, уж больно красивые и размера малого.
– Для кого обувку шьёте, мастер Казмир? – полюбопытствовал грамард. – Этакая красота, видимо, для дамы?
– Сионна Калмер Обриш, графиня Кастл из Альмирии, – ответил сапожник с гордостью. Такую даль, как Альмирия, он даже на карте не сразу найти сможет, а уж где там её белокаменная столица – Палмаат, и знать не знает, но все равно гордится. – Это все милсдарь Девран привозит нам заказы из своих поездок, уж не знаю, что он там говорит тамошним девицам, но это вот уже тринадцатая пара будет.
К радости Ориса, мастер Бердан закончил чинить его сапоги, протёр тряпочкой грубую, потертую кожу и молвил задумчиво:
– Сколько вам еще служить служивые, сколько вас ждёт дорог.
Орис вскочил, поставил пустую кружку на бочонок и потянулся к чулкам, те слегка дымились, но были уже значительно суше, чем раньше.
На сапожников Орис кленов не жалел, это всегда выходило боком. Расплатившись, он вышел из мастерской и огляделся. Куда бы в этом захудалом, по мнению Кастора, городке, можно было деться? И ноги как-то сами понесли Ориса в Собор Святого Ястина.
Ничего не смогло бы удивить Ориса сильнее, чем пустые ступени лестницы перед храмом. В любом городе, где когда-либо доводилось бывать Орису, храмовников всегда можно было найти в двух местах – пивных и на ступенях храма. Попрошайничество – их хлеб или скорее пиво, так куда же они все делись?
– Что, мил человек, никогда-то ты раньше в наших краях не был? – ухмыльнулся синими губами тощий бездарь с метлой и зыркнул на Ориса один глазом. Второй заплыл, да так сильно, что даже щелочки не осталось. Потом этим же глазом бездарь зыркнул в сторону Палат, где у входа стоял караул. Двое молодчиков – северян при полном доспехе.
