В этом белом свете, как на экране в кинотеатре, промелькнуло лицо матери, дом на Подсосенском переулке, Валюша в ромашковом платье: с рукавом-фонариком и сильно расклешенной юбкой от талии.
Почему он видел именно это платье, в котором она последний раз приходила в училище на танцы, Егору было не понятно. Но ей оно очень шло, и когда Валя начинала кружиться, юбка раскрывалась, как зонт, и красивые ноги, двигающиеся в такт музыки, уже кружили голову Егора.
Девушка, кружась в танце, поднималась над землей и звала за собой старшего лейтенанта, и вот он уже парил над местом сражения. Егор видел свою разбитую батарею и почти уничтоженную батарею Ткаченко. Интересно жив ли Лешка, но с такой высоты он не мог этого различить. Вокруг горели подбитые «Тигры», наверное, более сорока машин, а остальные уже прорвались за курган и драпали к ближайшей зеленке. Потом он видно поднялся слишком высоко, и белое облако закрыло собой землю, девушка смеялась, поднимаясь все выше и выше, но Егор почему-то больше не мог следовать за ней, и когда она уже превратилась в едва заметную точку, он вдруг начал опускаться на землю.
Но там все изменилось. Он увидел только небольшую группу людей, и не было никакого кургана, горящих танков и разбитых батарей. Вдали мчались пару сотен конников. Опустившись на землю, он обратил внимание, что стоящие плечом к плечу люди одеты, как древние воины и в руках у них копья и мечи, а к левой руке приторочены, небольшие щиты.
Самый рослый из них сделал шаг навстречу Литвинову и представился:
– Я Скил, сарматский вождь. Ты храбрый воин. Я предлагаю тебе стать одним из нас, – указывая рукой на место в шеренге рядом с собой.
– Там вдалеке скачет конница, – начал говорить Егор.
– Да я знаю, это Александр послал фракийцев, и мы дадим им честный бой, – ответил Скил.
Егору вручили короткий меч и накинули через голову кольчугу. Подъехавшие конники спешились и пытались уговорить Скила, и его воинов сдаться. Но в ответ фракийцы получили, короткую атаку мечников, вклинившихся в самую гущу прибывших. Потом, заняв круговую оборону, сарматы налево и направо рубили людей в лисьих шапках и пестрых бурнусах, и тем пришлось спасаться бегством, вслед им полетели копья. Но численный перевес был явно на стороне фракийцев и, выбрав безопасное расстояние метров двадцать, они достали закрепленные на внутренней стороне щита дротики. Сарматов осталась небольшая горстка, и тут Скил протянул Егору яблочко и сказал:
– Ты должен жить, боец.
В это время фракийцы сделали первый залп дротиками и тут же накрыли вторым, сарматы валились с ног под ударами граненых наконечников. Егор видел, как острие дротика летит ему между глаз и инстинктивно отклонился. Скил закрыл его своим щитом от летящей смерти, и теперь он уже кричал в голос:
– Ты должен жить, боец.
Вождь сарматов запустил свой короткий меч в свору фракийцев. Клинок попал в горло предводителю, это выглядело как снаряд, попадающий прямо под башню танка, и тот, заливаясь кровью и хрипя, рухнул на землю. Остальные сарматы с Литвиновым поступили также, кинув в толпу врага свое последнее оружие, они сцепились руками, выставив вперед щиты, и кинулись на врага. Покалеченные и перепуганные фракийцы безудержно метали дротики, и пятились назад.
