Лин припарковал скутер под окнами детской спальни. Толкнул створки и перемахнул через подоконник, он часто так попадал домой, чтобы не светиться лишний раз перед отчимом. Ботинки кинул под свою постель, открыл дверь в коридор, прислушался и втянул носом воздух. К его радости, Георга не было слышно. Братья нашлись в гостиной, они играли на телевизоре в старенькую приставку, купленную ещё отцом. Увидев Лина, они приветственно помахали руками и вернулись к игре, стараясь обыграть друг друга. Мальчишки — соперничество у них в крови. Лин потрепал по волосам младшего — Гарри, ему недавно исполнилось десять, и он очень походил на Лина в детстве: подвижный, улыбчивый, с тёмно-русыми, чуть вьющимися волосами и яркими зелёными глазами. Среднему брату Пирсу уже исполнилось семнадцать, и подростковые заебы выплёскивались из него агрессией и злостью, хотя на деле он был тихим и спокойным. Пирс часто ругался с Георгом, чуть ли не до драк доходил, но ростом и комплекцией пошёл в маму. Они все были такими — худощавыми, невысокими. Лин бы добавил — тощими и немощными, но братья на такое обижались. Пирс трогать себя не позволил, он считал, что уже взрослый и ласки не для него. Но Лин всё равно похлопал его по плечу, прежде чем отправиться на кухню.
Мама возилась у плиты, умело переворачивала что-то на сковородке и нарезала овощи. Несмотря на возраст, выглядела она хорошо — аккуратная, ухоженная. Мама умела за собой следить, пусть денег на особые косметические средства не хватало. Наверное, потому Георг на неё и клюнул. Хоть он и был моложе лет на десять, но выглядел на порядок хуже.
В последние годы Софии пришлось работать, чтобы оплачивать дурацкие запросы Георга, она ездила в дом престарелых, убиралась и помогала нянечкам, получала меньше, чем Лин, зато при свободном графике ей удавалось побыть дома с детьми.
— Привет, Линни, — мама обернулась от плиты, и мягко улыбнулась. — Голодный? Ужин скоро будет. Сегодня опять прорвало трубу с водой в подвале, — пожаловалась она. — Пришлось выгрести всё из заначки, чтобы оплатить срочный вызов.
— Починили? — спросил Лин, обозревая раковину, полную посуды.
— Да, часа полтора назад. Водопроводчик всё повторял, что трубы нужно менять. Как будто я сама не знаю, что они старые!
В доме хватало проблем не только с трубами. Плохо работала канализация, электрическую проводку тоже не мешало бы поменять, и крыша в дождь подтекала... Зато в гостиной имелся камин. И зимой младшие Кунцы дружно собирали ветки в парке, чтобы разжечь огонь — на дрова вечно не хватало денег. Но в целом Лину нравился их дом. Он напоминал о прадеде, суровом и жёстком лесорубе и немного о дедушке с бабушкой, которых Лин почти не помнил — когда был совсем маленьким, те переехали в Канаду. От них приходили яркие открытки и милые подарки на Рождество, словно символы иной красивой жизни.
— Ничего, поменяем, — пообещал Лин, начав мыть тарелки. — Как-нибудь накопим.
София только вздохнула и перевела разговор на учёбу в техникуме. Поинтересовалась, как друзья, сокурсники. Лин не любил рассказывать о своей жизни вне семьи и отделался общими фразами.
— Долго ещё? Жрать охота.
— Не «жрать», а есть! Что за выражения, Лин! — мама смерила его укоризненным взглядом. — И прибери волосы.
— Так долго? — Он неохотно вытащил резинку из кармана и соорудил низкий хвост.
— Вот отец придёт, и все сядем за стол.
