Лейтенант бросил трубку, кричит:
– Полещук! Где тебя носит?!
Полещук:
– Говорить громко, товарыш лейтэнант! Ничого нэ чую. Воно рядом как звездануло, ще на плоту.
– Я говорю, хана нам, Полещук, хана! Вот тут нам хана, а курить нету…
– Да, мы сюда пацанами приходили за ракамы.
– Ты местный, что ли?
– Не, не раненый, тильки в голови сильно звенить. Як вы думаетэ, пройдэ?
Лейтенант, про себя:
– Да, брат, скоро пройдет.
– Чого?!
– Покурить бы, говорю, напоследок, чого!
– Да нет, мы у тому сели живем, за тем леском, сбегать бы… Чого?!
– Да?.. Дома, дома, говорю, кто есть?!
– А, мама должна быть и две сестрички: Оленка и Сережа.
– И у меня, брат, дома тоже сынок, Павлик. – Затосковал. – Да что же, Господи, так и пропадать без табака!
– Товарищ лейтенант, скоро подмога?
Лейтенант смотрит в сторону немцев:
– Да, скоро… Скоро, говорю, целый батальон! Вон, уже шевелятся, гады.
– Это хорошо, я думав уже всэ… А у меня уже старшего брата убили, Тарасика. И батьку тожэ…
Мается лейтенант, тоска смертная; эх, все равно пропадать, кричит:
– Полещук, слушай приказ!.. Приказ, приказ, говорю! Давай в деревню, домой. Домой, понял?! Скажешь своим, пускай организуют… не знаю что… О, ночлег, понял?! – Тихо: – А то ребята тут все лежат в сырости…
– Чого?
– И поесть, скажешь! Да, для десанта! Сейчас десант будет, я дозвонился!.. Пошел!
Обрадовался Полещук, потом вернулся:
– А вы?
– Ничего! – Тихо: – Я тут, с ребятами… Стой, скажешь маме, пускай лавреников сделает, никогда не пробовал.
– Вареникив!
– Вот хохол, как вареники, сразу услышал…
– Я мигом!
– Не надо мигом! Понял?! К завтрашнему, к утру, понял?… Ну, прощай, брат…
– Чого?!
– Вот тебе и «чого»! Пошел!
Глава 5
Солдатушки – бравы ребятушки,
а кто ваши деды?
Наши деды – славные победы,
вот кто наши деды.
Какой-то странный, чуть мерцающий свет, как бы ранние сумерки, но красивые; место действия непонятное, чудное, и музыка странная, тихая и тоже светлая. Они встречаются через долгое время.
Русский:
– О, здоров, брат хохол!
Украинец:
– Здоров, брат. Давно нэ бачились. Тебэ где убило?
Русский:
– Под Курском… и под Бородином, и под Будапештом, и под Измаилом, и под Пешаваром, и… да ну. А тебя?
Украинец:
– Пид Полтавой, пид Березиной; два раза подо Львовом, в шестнадцатом и сорок первом, и тожэ пид Бородином, и тожэ пид Курськом.
Русский:
– Я помню, я тебе еще звезду из фанеры выпилил.
Украинец:
– Я знаю, спасибо. А ты тогда так и не покурыв?
Русский:
– Уже и не покурю…
Смотрит куда-то далеко:
– А они там воюют?
Украинец смотрит туда же, вздыхает:
– Воюють.
Русский поправляет скатку:
– Жалко чего-то…
В это время откуда-то сверху слышен звук высокой чистой трубы: «Солдатушки, бравы ребятушки…»
Украинец:
– О, чуеш?
Русский:
– Это нас. Пошли, брат. Ребята ждут.
Украинец:
– Ходимо, братэ…
Уходят в свет.
Солдатушки, бравы ребятушки,
а чьи ваши жизни?
Наши жизни Родине-Отчизне,
вот чьи наши жизни…
1992 г.
Ветер с дождем
У автора была большая выстраданная любовь, и любовь эта была странная. Она называлась «Эстрада». Не вся, конечно, эстрада, а разговорная ее часть. Сначала, конечно, автор эту эстраду не любил и даже посматривал сверху вниз. Как, допустим, Гамлет с образованием. Затем понял, какие заключены в ней сила и красота, и полюбил, казалось, навеки. Затем, пройдя с ней под руку больше тридцати лет, практически сбежал от нее. Ибо всегда трудно наблюдать, как красивая любимая женщина превращается в наглую, плохо помытую халду. И ничего не мочь сделать.
