Последняя империя. Падение Советского Союза - страница 31

После часа дня 1 августа 1991 года руководители Украинской Советской Социалистической Республики собрались в киевском аэропорту Борисполь, чтобы встретить почетного гостя. Буш стал вторым президентом США, приехавшим в столицу Украины. Первым посетил Киев (в конце мая 1972 года) Ричард Никсон – после подписания с Брежневым договора об ограничении стратегических вооружений (ОСВ-1) и договора об ограничении систем противоракетной обороны.

Никсон прибыл в Киев на советском самолете, которым из-за выявленной в Москве технической неисправности пришлось заменить основной борт, также советский.

Джорджу Бушу подобных проблем удалось избежать: он летел на новом президентском лайнере “Боинг-747” (пришедшем на смену “Боингу-707”, которым пользовались президенты США от Никсона до Рейгана). В 1972 году Никсон был впечатлен интерьером советского авиалайнера; президент вспоминал, что “в некоторых отношениях он поражал даже больше, чем наш”^>7.

Сейчас же Джордж Буш с гордостью показывал вице-президенту СССР Геннадию Янаеву интерьер самолета, который по предложению Нэнси Рейган оформили в калифорнийско-техасском духе. Советский вице-президент встретил чету Бушей в московском аэропорту, а Горбачев попросил Джорджа Буша взять Янаева с собой в Киев. Одни полагали, что Горбачев руководствовался желанием подчеркнуть особое место Украины в СССР, другие склонялись к мысли, что Янаев приставлен к американцу соглядатаем. Как только президентский борт оторвался от земли, Буш устроил Янаеву экскурсию и показал, кроме прочего, командный центр. Янаев (бывший, по признанию Буша, самым высокопоставленным из советских руководителей, которым приходилось подниматься на борт этого самолета) отвечал вежливыми замечаниями. Впоследствии Буш в разговоре с помощниками назвал вице-президента СССР “приятным малым”, но уточнил, что тот “не бог весть какая шишка”^>8.

Во время перелета члены президентского аппарата развернули лингвистическую полемику. Джек Мэтлок, ознакомившись с текстом речи, с которой Буш в тот день должен был выступить в украинском парламенте, стал возражать против употребления названия республики с определенным артиклем (the Ukraine): “Проследите, чтобы президент не употреблял артикль. Пусть говорит просто – Ukraine. Украинские американцы считают, что артикль превращает это слово в название географической области, а не страны”. Спичрайтер возразил: “Но мы ведь говорим ‘Соединенные Штаты’ [the United States]?” Победил политический довод Мэтлока: “Если президент скажет – the Ukraine, Белый дом через неделю будет завален письмами и телеграммами с протестами”.

В Соединенных Штатах проживало около 75о тысяч граждан украинского происхождения. Еще миллион – в Канаде. Немногочисленная по североамериканским меркам община была стабильна, сплочена и политически активна. Все годы холодной войны старейшины украинской диаспоры в США убеждали голосовать за республиканцев, и небезуспешно. Буш это знал и согласился с Мэтлоком. Опустив артикль, Буш успокоит избирателей и не причинит вреда Горбачеву: русскому языку неведомы определенные и неопределенные артикли. Кроме того, Мэтлок попытался изъять из речи пассажи о поддержке Горбачева и Союзного договора, поскольку считал их неуместными для Киева, но было уже поздно: текст успели раздать журналистам^>9.

“В Киеве, лежащем в 515 километрах южнее Москвы, на берегах Днепра, Буш увидит совершенно другой Советский Союз, – читаем в ознакомительном проспекте для американских СМИ. – Город опрятен и чист, с широкими зелеными проспектами. Он словно создан для яркого, волнующего завершения визита”. Автор буклета шутя сообщал, что истинной причиной президентского визита послужил старт кампании заместителя пресс-секретаря Белого дома, этнического украинца Романа Попадюка, который якобы метил на пост президента Украины. (Девиз кампании, острил автор, звучал так: “Мне нечего сообщить вам по этому поводу”.)