Последняя империя. Падение Советского Союза - страница 59

Ельцин получил сигнал, что Буш принял его сторону. Но звонить российскому президенту американец не спешил. Это было понятно, если учесть не самое приятное впечатление, произведенное Ельциным во время недавнего визита Буша в Москву. Буш попросил помощников соединить его с Горбачевым, но тот не отвечал. Президент США знал о противоборстве Горбачева и Ельцина и старался избегать действий, способных обострить их вражду. Впрочем, ход переворота не оставлял ему выбора. Вечером 19 августа помощники американского президента пришли к заключению, что шефу придется позвонить Ельцину^>18.

Утром 20 августа телефоны Горбачева продолжали молчать. Скоукрофт подготовил докладную записку, в которой объяснял, почему Буш обязан позвонить Ельцину. У американцев было очень мало достоверной информации о стремительно меняющейся ситуации. Скоукрофт объяснил президенту, что Ельцин укрывается в Доме правительства РСФСР примерно с сотней российских депутатов. Кроме того, ходили слухи об аресте Ельцина. По другим слухам, Горбачев находился в Москве. Американская разведка не могла это ни подтвердить, ни опровергнуть, и советник по национальной безопасности хотел, чтобы президент получил информацию из первых рук. Имелись и другие причины: “Позвонив утром президенту Ельцину, вы покажете, что поддерживаете его, а значит, и конституционный процесс, нарушенный переворотом. Уже тот факт, что вы звонили, явится для него поддержкой… Даже если у Ельцина сложится впечатление, что мы готовы на нечто большее, нежели общая поддержка, это уже важно”. Российского лидера следовало убедить в том, что США поддерживают его призыв к возвращению власти Горбачеву. Кроме того, американцы собирались установить контакт с организаторами путча, чтобы не допустить применения силы^>19.

Разговор с Ельциным состоялся 20 августа после восьми часов утра по вашингтонскому времени. “Вот, интересуюсь, как у вас дела”, – начал президент, забыв поприветствовать собеседника. “Доброе утро”, – отозвался Ельцин, хотя в Москве был поздний вечер. “Доброе утро, – сказал Буш, не особенно вникая в разницу во времени. – Хочу узнать из первых рук, как ваши дела”. Буш скрывал радость: ему удалось дозвониться до Ельцина, которого считали арестованным. Как и предсказывал Скоукрофт, звонок воодушевил президента России. “Здание Верховного Совета и администрации президента окружено, – рассказывал Ельцин, – штурм может начаться в любую минуту. Мы здесь круглые сутки. Уезжать никто не собирается. Я призвал людей встать на защиту законно избранной власти, здесь уже сто тысяч”. Перед российским Белым домом как раз заканчивался митинг, на котором Ельцин обратился к людям с просьбой о помощи.

“Мы полностью поддерживаем ваше требование вернуть Горбачева и законное правительство”, – заверил Буш после того, как выслушал пространный рассказ о перевороте и требованиях оппозиции. Ельцин попросил Буша сплотить мировых лидеров во имя поддержки российской демократии, а также посоветовал воздержаться от звонка Янаеву. Президент США прислушался к совету. Буш и Ельцин договорились, что на следующий день созвонятся снова. Удивительно, но разговор воодушевил не только Ельцина. “Удачи! Поверьте, мы восхищаемся вашим мужеством и чувством долга. Мы сочувствуем и молимся за вас. Весь американский народ выражает вам поддержку. Вы на верном пути”, – сказал в заключение Буш. Этот тон разительно отличался от того, которым он начал разговор