***
Срок работы в ПОУ плавно подошёл к своему концу. Ну как плавно, я вообще не успела понять, как так быстро пролетели те жалкие дни, отведённые князем на моё увольнение.
Последние пару дней были довольно унылыми. Работы много, Савьен так и не объявился, а князь со мной вообще не разговаривал. По поводу льва вообще не переживала, тот любил иногда в Изнанке пропадать, как никак начальник Службы Безопасности приграничной зоны! Вот только обязанности свои особо не любил и на работе объявлялся редко, но, видимо, совесть взыграла. А князь… вероятно мой последний концерт убедил его в том, что я личность малоприятная для светских бесед, поэтому я только подавала ужин и готовила спальню, а после молча уходила домой.
Ребята из соседнего отдела, узнав о моём скором увольнении, мало обрадовались, ведь все дела моего отдела плавно перекочуют в их и так забитые рабочие будни. Даже жаль было, что не могла рассказать, куда на самом деле сваливаю. Ведь никто не знал о моей настоящей личности, все считали обычным демоном, сразу же после выпуска из Карательной Академии, устроившейся в ПОУ. Представляю их лица, если бы они узнали правду. Нас всегда сторонились из-за нестабильности и взрывоопасности. Несмотря на мощь силы, мы пол жизни учились её контролировать и далеко не всем удавалось совладать с оной. Не зря из первых потомков вардалов остались только я, брат и один из Калраксов – большинство выжгло себя ещё на этапе первой попытки контроля.
– Малышка, принимай пассажира! – Радостно скалился Харон, заводя в кабинет седовласого старичка.
Здоровяк единственный не одаривал меня кислой миной, зная об увольнении, и целый день скалился, пытаясь поднять мне настроение.
Я благодарно ему улыбнулась и начала заполнять шапку бланка. Подопечный почему-то улыбался, оправляя свой ватник, и мечтательно смотрел в потолок. Пролистав базу, узнала, что дедуле семьдесят лет, и кроме убийства жены никаких других преступлений не совершал. Но мужичок выглядел вполне себе миролюбивым, я бы на такого в жизни не подумала, поэтому спросила:
– Рассказывайте, Владислав Микулович, за что жену табуреткой огрели?
– Да всю жизнь кровь из меня пила, – усмехнулся он. – Я ведь рано свою первую жену схоронил, и дочка у меня осталась без мамки. Ну я и женился на Клаве, она у нас в столовой на заводе поваром работала. Поначалу оно ж как, дочка, мирно жили, Стешу мою она хорошо воспитывала, а чем дальше, тем всё хуже становилось. Вечно всем недовольна была, всё ей не нравилось – то квартира маленькая, то машина старая, то платье для дочери слишком дорогое купил. Я-то терпел, жена ж всё-таки, все прихоти выполнял, а потом…
И тут на его лице не осталось и тени улыбки. Дедуля как-то весь поник, и совсем тихо продолжил:
– Стешенька совсем плохая стала, к нам перестала заходить, на работе у неё проблемы начались, а Клава всё коршуном над ней вилась. Я думал, заботиться, переживает… Да какой там! С подружкой её решил поговорить, выяснить, в чём дело, раз сама не сознаётся. Так та мне и выдала за все года разом, что Клава моя дочке жить не давала. Когда я в командировках был, оборудование новое принимал, она дочку лупила, хотя при мне и пальцем не трогала, а когда та выросла, выучилась, да и съехала, то… Клава её с женихом рассорила, а ей всё пыталась внушить, что Стеша какая-то не такая, что никому она не нужна и обязана к нам переехать, и по дому помогать. Мол, вырастила она её, так пусть та теперь отплачивает.
