Практически, точка зрения была одна – определённая партийными и советскими властями СССР, автор только её интерпретировал. "Можно ли здесь вести речь об объективном подходе? – Задумался Николай, – ведь это взгляд только с одной стороны. Не худо было бы ознакомиться и с выводами другой стороны – белогвардейской, конечно же".
Как отмечалось в прочитанной Николаем статье, стороной этой был следователь Соколов, проводивший расследование обстоятельств гибели царской семьи по поручению адмирала Колчака. Николай, конечно, слышал фамилию Соколова и даже знал о существовании написанной им книги "Убийство царской семьи". К сожалению, книга была у кого-то на руках, но Анна Николаевна пообещала придержать её для Николая. Ему же не хотелось терять времени даром, и он взял ещё две книги того же Радзинского и на ту же тему, чтобы почитать дома.
Покидая библиотеку, Николай с удовлетворением отметил, что явно понравился строгой заведующей Анне Николаевне. Теперь, по всей видимости, он мог рассчитывать на всяческую помощь с её стороны.
В вестибюле Николаю вновь встретился пожилой охранник, добродушно ему улыбнувшийся, как старому знакомому. Он уже начал своё неизменное – "извиняюсь за нескромность…", но потом вдруг осёкся и закончил вопросом: "Ну что, нашли свою науку с политикой?"
– Спасибо, спасибо. Конечно, нашёл, – ответил, тоже улыбнувшись, Николай. Он попрощался с коллегой и, на ходу застёгивая куртку, направился к выходу.
Взятые в библиотеке книги Николай "проглотил" за один вечер. В одной из них он наткнулся на упоминание о пресловутых царских драгоценностях, которые частично были ещё в те далёкие годы разысканы, а частично так и не найдены. Видимо, советская власть всерьёз озаботилась их поисками, если верить рассказу Круглова о расспросах комиссара Ротенберга. Мог ли их подопечный, это загадочный М.Ч. что-нибудь знать о царских бриллиантах? Товарищ Ротенберг, по всей видимости, считал, что мог.
Отработав смену во вторник, Николай, так ничего и не рассказал напарнику о своей находке. При всех положительных качествах, которыми обладал Михаил, просить у него совета, как поступить со всем, что свалилось на голову Николая, было бессмысленно. Глубокомыслие, практицизм и логика не были "коньками" Михаила. Смена была обычная, ничем не выделявшаяся в череде других. За долгие годы всё доведено до автоматизма. А Николай свои обязанности выполнял чётко, по давно заведённому порядку. Только вот в это дежурство, совершая обход здания вместо Мишки, у которого вдруг разыгрался радикулит, в ту последнюю, подвальную комнату он заходил с каким-то особым чувством. Будто присутствовал и ощущался в ней дух далёких, послереволюционных лет. Будто хранили стены этой комнатушки не только правду о тех исторических событиях, но, главное, большой секрет, скрытый от всех, кроме одного Николая.
На следующий день, поскольку ничего существенного запланировано не было, Николай вновь с утра отправился "в гости к Рабиндранату Тагору".
На входе его ожидала встреча с добродушным и приветливым охранником. Они, как старые знакомые, поздоровались за руку, перебросились всего лишь парой фраз о погоде, так что коллега Николая даже не успел ни разу "извиниться за нескромность". Вспомнив эту его присказку, Николай улыбнулся. Так, с улыбкой, он и вошёл в зал политической и научно – популярной литературы.
