Ювелир ответил мгновенно, будто с нетерпением ждал звонка. Дальше Николай в течение нескольких минут слушал сбивчивую и не очень трезвую, как ему показалось, речь Соломона Ефимовича. Вкратце всё сводилось к тому, что покупатель найден. Это один из давнишних клиентов, человек не просто при деньгах, а очень богатый, возможно даже из разряда олигархов. Фамилия, разумеется, не называется, но можно было быть совершенно уверенным – человек достойный. В том смысле, что честность сделки и её конфиденциальность гарантированы. Покупатель – настоящий ценитель старины, коллекционер со стажем, и цена в пятьсот тысяч долларов его вполне устраивает.
– Меня тоже, – вставил в речь ювелира Николай, не очень, правда, отдавая себе отчёт, действительно ли это приемлемая цена.
– Встретиться, – продолжил Соломон Ефимович, – олигарх предлагает на квартире одной своей знакомой. Место удобное, в центре города, но в очень тихом районе.
Ювелир передал ещё несколько условий сделки, продиктовал адрес нужной квартиры, дату и место встречи. Всё это Николай для верности записал на той же салфетке с телефоном Соломона Ефимовича, опять воспользовавшись, теперь уже не карандашом, а шариковой ручкой официанта.
Уже заканчивая разговор, Соломон Ефимович не забыл напомнить о причитающихся ему десяти тысячах.
– Безусловно, – подтвердил Николай, в свою очередь, стараясь, чтобы голос звучал убедительно и как можно более трезво. Уговор есть уговор.
– С кем это ты базарил? – Поинтересовался Мишка, когда Николай возвращал ему телефон.
– Да так, старинный знакомый. Можно сказать – деловой партнёр.
– Мурло, – почему-то кратко, но ёмко охарактеризовал "делового партнёра" Михаил.
Как и опасался Николай, проводы удались на славу. Ночь они с Мишкой встретили в очень приличном, и, соответственно, дорогом заведении со стриптизом и кальяном. Пили уже почти не закусывая, после каждой очередной стопки кидая в рот какие-то солёные орешки. Результат был предсказуем и наступил, как всегда, неожиданно.
Проснулся Николай от слепящего солнечного света, заливавшего всё вокруг. Он лежал на чём- то мягком, на спине, полностью одетый, только без куртки и ботинок. Щурясь от этого яркого света, он не очень чётко видел где-то высоко над собой белоснежный, как ему казалось, потолок с затейливой лепниной вокруг основания большой хрустальной люстры.
Не раз просыпаясь вот так, после крутых попек, глядя в тот же потолок с той же люстрой, первой мыслью Николая было: он, скорее всего, заночевал в зале ожидания какого-то вокзала, совершенно беспомощный, рядом со случайными людьми, и что ему теперь долго придётся восстанавливать свои документы и искать деньги, чтобы дотянуть до получки. Затем ощущение реальности постепенно возвращалось к нему, и Николай с огромным облегчением понимал, что это его родной дом и он каким-то чудесным образом всё-таки до него добрался.
Так было и на этот раз. Как они расстались с Михаилом, и что происходило потом, Николай не помнил совершенно. Деньги, полученные при увольнении, были практически на нуле, но всё остальное, слава Богу, на месте.
Как это ни странно, настроение у Николая было вполне себе ничего, можно было даже сказать приподнятое. Хотя физически он чувствовал себя отвратительно: сильно мутило, и голова работала на низких оборотах.
"Так, на сегодня у меня встреча с Сергеем Ивановичем в библиотеке. Ужасно не хочется, скорее даже не можется, но надо, ведь обещал быть. А завтра, во – вторник сделка с олигархом, и к этому мероприятию надо подойти очень серьёзно".
