Что-то явственно плеснуло посередине речки – таймень, может? В такой глуши они еще попадаются, не всех извели…
Смолин прошел еще несколько метров и оказался у самой воды, движимый бесплодным охотничьим азартом. Нет, не видно…
Потягиваясь, он лениво озирался вправо-влево.
И замер, словно током ударило. Присмотрелся. Да нет, не почудилось – с чего бы – не пил, не вымотался. Удачно, что называется, пошутил…
Там, слева, метрах в тридцати от Смолина, над самой водой зияла небольшая темная дыра, всего-то метров двух в диаметре. Перед ней – длинная полоса земли пополам с камнями. И там, среди камней, виднелось нечто, как две капли воды напоминавшее человеческий череп…
Есть какое-то правило, точнее, физический закон, смутно помнившийся Смолину со школьных времен. В северном полушарии реки помаленьку меняют русло, старательно, тихонько подмывая левый берег. Правило… правило… а хрен его помнит, того, в чью честь это правило названо. Главное, так и обстоит.
Здесь, несомненно, произошло то же самое: речка помаленечку смещалась влево, оставляя справа часть высохшего дна… а потом она по капельке подмыла обрыв, часть его обрушилась, открыв пещерку.
Смолин не колебался ни секунды – инстинкт сработал. Быстренько разулся, скинул брюки и в одних трусах, босиком, зашлепал по воде, осторожно ставя ноги, ежась, когда под изнеженные подошвы горожанина попадали камешки.
Еще по дороге ему пришло в голову, что на археологию особо надеяться не стоит. Мало ли кому мог принадлежать череп. Давным-давно в этих местах пошаливали варнаки, перехватывавшие порой купеческие обозы. Позже стреляли друг друга белые, красные и всевозможные атаманы, слыхом не слышавшие о такой ненужной премудрости, как политическая ориентация.
Конец ознакомительного фрагмента.
