Тысячу и тысячу раз Денис пожалел, что тогда зассал прорываться. Если бы схоронились в лесу, жизнь точно была бы другой. Не надломилась бы.
Так что на этот раз Денис решил прорываться. Он еще раз окинул взглядом блокпост. Между грузовиком и кюветом было немного места – можно было протиснуться.
Денис посмотрел на сына:
– Лезь назад, и пригнитесь.
–Ты собрался идти напролом? – воскликнул сын.
– По-другому никак.
– Они будут стрелять! Вон у того парня ствол.
– Пап, что происходит? – тревожно спросил Алешка.
– Ничего. Просто надо пригнуться, – ответил Денис.
Но сын чувствовал, что ситуация было опасной. Захныкал.
Юра сжал губы, бросил взгляд на блокпост, потом на отца и замотал головой:
– Давай что-то другое придумаем.
Денис не выдержал и закричал:
– Лезь назад, если хочешь жить!
– Что? Что ты сказал? – пропищал Алешка.
Юра полез назад, обнял брата, и они легли на сиденье.
Терещенко включил первую передачу, сжал пальцами руль и занес ногу над педалью газа…
Денис дал газу, из-под колес полетел щебень, Терещенко направил «Ниву» между грузовиком и кюветом. «Нива» чиркнула о бок «девятки» правым зеркалом, и оно улетело прочь. Они пронеслись мимо блокпоста, оставив его позади. Вслед загромыхали выстрелы. Алешка завизжал, как сирена. Денис услышал, что пуля глухо вошла в зад «Нивы». Терещенко вывернул «Ниву» на трассу, и они помчались темноту.
Еще долго у Дениса дрожали ноги несмотря на то, что поселок был уже в паре километров позади и погони за ними не было. Минут через десять он сбавил скорость и уже не гнал машину. Дети притихли. Денис вдруг подумал: а что если та единственная пуля, что попала в «Ниву», могла ранить детей?
– Все живы? Никто не ранен? – спросил он.
– Ты псих! – буркнул Юра с заднего кресла.
– Есть такое. Как твой брат?
– В порядке, – ответил Юра. – Давай больше так не делать!
– Это уж как получится. Нам же надо как-то добраться до Сочи?
Юра перебрался вперед. Было видно, что он чертовски испуган.
Денис подумал, что с ними произошло не что иное как чудо – они смогли прорваться.
Ехали молча.
Когда они проехали покосившийся указатель поворота на Армавир, Юра с тоской смотрел в сторону города. Там небо было засвечено оранжевым заревом от уличных фонарей.
Терещенко заметил тоскливый взгляд сына:
– Не убивайся так. Знаешь сколько их еще у тебя будет. Она не последняя, – сказал Денис.
Сын ответил отцу угрюмым взглядом, а потом снова отвернулся к окну. Терещенко помолчал и сказал:
– Сейчас в Армавире ад. Ну или скоро начнется. Опасно туда ехать, понимаешь? Кто понял, что закона больше нет, – грабит, насилует и убивает.
– Ты боишься?
– Только дураки не боятся. К тому же нет желания схлопотать случайную пулю.
– А ты бы стал вот так, как они, беспредел творить? Убил бы человека? – Юра посмотрел на Дениса.
– Зачем мне это?
– Если бы у тебя был враг, которого давно хотел убить?
– У меня нет врагов, – соврал Денис, вспомнив про Смольского.
– Если чисто гипотетически?
– Если гипотетически… – задумался Терещенко. – Не знаю… Вот ты, например, почему никого не убил в своей жизни?
– За это же в тюрьму посадят. Я туда не хочу. Там и загнуться можно.
– А я бы не убил, потому что это плохо. Хочу, чтобы совесть была чиста.
– А убил бы, если бы хотели убить нас?
– Пришлось бы.
– А как же совесть?
– Тут другое дело.
– Нет, давай либо ты по совести хочешь жить, либо нет. Просто прикрываться совестью очень удобно. Тут хочу убивать, тут не хочу. Если говоришь, что хочешь, чтобы совесть была чиста, тогда ты не должен убивать того, кто хочет убить нас. Я еще могу много примеров привести, – усмехнулся Юра. – Когда я поступал в универ…
