– Ты был мертв! Ты умер!
Клаус виновато пожал плечами, смотря на нее так спокойно, словно просто вернулся из магазина чуть позже. Дрожь прокатилась по телу, а от злости покраснели щеки. Даже не собирается извиняться за то, что бросил ее!
– Умер ради мойровых Врат!
– Надо было спасать мир, Блэр.
Он говорил так просто, словно не было другого решения, смотря с такой любовью, что ярость пыталась отступить… Но он сделал ей слишком больно. Блэр вырвала из вены нить, отказываясь от магии Хаоса. И заколотила его в грудь. Ее ранило даже не то, что он умер, – вернули же! Вот он, рядом лежит, крайне довольный собой – а то, что он сам принял решение, как Блэр будет лучше жить. Не захотел слушать ее просьбы не умирать, не спрашивал ее мнения даже!
– Да к мойре этот мир! Ради чего все это? Ты мне нужен!..
Клаус перехватил ее руки, подтянул ее к себе.
– Ты чуть не умерла. Тебе нужен отдых.
– Я прекрасно себя чувствую! И пусти меня, ты, самовлюбленный…
Клаус подмял Блэр под себя. Поймал ее взгляд, остужая и захватывая власть. Она слабо пискнула от боли в груди, не смея вырываться. Увязла в его взволнованных глазах, что смотрели на нее со смесью нежности и тревоги, поняла, что еще раз потерять его не сможет, ведь просто умрет в ту же секунду, что и он.
– Ты потеряла много крови. Отдала всю свою магию, чтобы Джейкоб провел вас в хаос, а потом почти умерла – так слаба стала. Боль пожирала тебя. И хаос вцепился в твою душу, не желая отпускать. К счастью, я нашел тебя. И Джейкоб нас выдернул. Но я был готов, ведь для меня это естественно. А ты – нет. Душа не хотела возвращаться в твое тело. Она билась в истерике. Сломала ребра, почти остановила сердце. Я чудом успел утихомирить ее.
Блэр затихла, отпуская злость. Боль и обида, страх срослись в тугой узел и растаяли от нежного взгляда Клауса, его горячих рук, что крепко сжимали запястья.
– У тебя шрамы остались, – тихо сказал он. – На руках. И на душе. Душу я постараюсь исцелить, но руки…
– Да к мойре шрамы. Я люблю тебя.
Он прижался к ней лбом, позволяя вновь чувствовать его эмоции. Пытался скрыть тревогу, но не мог. И она вдруг поняла, как напугала его. Поняла, как серьезно все было. Слезы застлали глаза, ведь она наконец полностью осознала происходящее: Клаус снова жив, она все еще жива, Врата возведены, а значит… у нее есть шанс просто быть счастливой.
– Не умирай больше, ладно? – прошептала Блэр.
– А ты не спасай меня. – Он поцеловал ее, осторожно, нежно, словно боялся сломать. – Я люблю тебя слишком сильно, Блэр. Прости меня. Прошу, прости.
– Клаус, ребра!
Он лег рядом, подтянул к себе, несмело прижимая к груди.
– Прости! Я не должен был! Знал, что умру, но не смог… Я не должен был так привязывать тебя к себе. Но я не смог.
– Все хорошо, – хлюпнула носом Блэр. – Мы вернули тебя. Только не умирай больше. Прошу!
– Я постараюсь, пчелка.
Он указал на ее правую руку. Блэр нахмурилась, разглядывая линии и завитушки, что расцвели до локтя, захватывая пару пальцев. Среди узоров она заметила крылья: черные, вытянутые, и едва заметные – белые. Они тянулись друг к другу, а некоторые линии слишком уж напоминали ладони, ищущие друг друга.
– Хаос никогда не отпускает тебя без следа.
– Мне нравится. – Блэр сощурилась, оглядывая Клауса в поисках новых отметок. Он расстегнул рубашку и показал плечо, с которого новая отметка переходила на ключицу.
– Как моя? – прошептала Блэр, проводя пальцами по крыльям.
