– Нет, – пробормотал он вслух. – Просто не играл с самого конца сезона и хотел проверить, насколько потерял форму.
Эшли улыбнулась. Ее белый топ и длинные серьги выгодно оттеняли голубые глаза и светлые волосы. Она переоделась после финальной игры турнира. Она была единственной из его знакомых девушек, кто регулярно носил с собой полный комплект сменной одежды, даже отправляясь на пляж. В прошлом мае на выпускном балу она переодевалась трижды: к ужину, к танцам и к последующей вечеринке. Подумать только, принесла с собой чемоданчик! Приколов корсаж к ее груди и сфотографировавшись, он был вынужден тащить чемодан в машину. Мать Эшли не находила ничего необычного в том, что она тащит с собой столько вещей, словно отправляется на каникулы, а не на школьный вечер. Но может, в этом и кроется часть проблемы. Эшли как-то позволила ему заглянуть в гардеробную матери: эта женщина имела не менее двухсот пар обуви и тысячи различных предметов одежды. В этой гардеробной поместился бы «бьюик»!
– О, я тебе не помешаю! Страшно подумать, что можешь потерять целый доллар!
Уилл отвернулся и ударом направил мяч к корзинке, он отскочил от ободка и щита, прежде чем упасть внутрь. Раз! Еще два раза повезет, и он выиграет!
Когда мяч покатился назад, местный служащий уставился на Эшли. Та, похоже, даже не заметила его присутствия.
Когда мяч покатился по сетке и вернулся к Уиллу, тот взглянул на служащего:
– Кто-нибудь выиграл сегодня?
– Конечно! Полно выигравших каждый день, – ответил он, продолжая смотреть на Эшли.
Ничего удивительного: все и всегда замечали Эшли. Она как вспыхивающая неоновая вывеска для всех, у кого в крови бурлит хоть капля тестостерона.
Эшли шагнула вперед, сделала пируэт и прислонилась к кабинке. И снова улыбнулась Уиллу. После того как ее объявили королевой вечера, она всю ночь носила тиару.
– Ты хорошо играл сегодня, – заметила она. – Подача стала намного лучше.
– Спасибо.
– По-моему, ты почти так же хорош, как Скотт.
– Невозможно, – покачал он головой. Скотт играл в волейбол с шести лет, а Уилл начал в старших классах. – У меня хорошая реакция и прыжок. Но не такая техника, как у Скотта.
– Я говорю только о том, что вижу.
Сосредоточившись на ободке корзины, Уилл выдохнул, стараясь расслабиться перед броском, как советовал тренер. Мяч просвистел сквозь корзинку. Два – два.
– Что будешь делать с плюшевой зверюшкой, если выиграешь?
– Не знаю. Хочешь, подарю?
– Только если хочешь подарить именно мне.
Он понимал, что, по ее мнению, должен сам предложить ей игрушку, поскольку просить – ниже ее достоинства. После двух лет, проведенных с Эшли, осталось очень мало того, что он о ней не знал.
Уилл схватил мяч, снова выдохнул и сделал последний бросок – к сожалению, слишком резкий. Мяч отскочил от заднего края ободка.
– Почти, но не совсем, – покачал головой служащий. – Вам нужно бы попробовать еще раз.
– Я проиграл и знаю это.
– Вот что я вам скажу. Сбрасываю доллар. Два доллара за три броска.
– Не стоит.
– Два доллара, и каждый из вас сделает по три броска.
Он схватил мяч и протянул Эшли.
– Я бы хотел, чтобы вы попробовали.
Эшли презрительно воззрилась на мяч, всем своим видом показывая, что подобная мысль ей в голову не могла прийти. И возможно, это было чистой правдой.
– Не стоит, – отказался Уилл. – Но спасибо за предложение. Эшли, не знаешь, Скотт еще не ушел?
– Он за столом, с Касси. Или по крайней мере был, когда я пошла тебя разыскивать. По-моему, она ему нравится.
