Дальше мне приходилось буквально тянуть из него каждое слово. Посему я ограничусь своим пересказом.
* * *
У читателя, воспитанного на нравственных постулатах Ислама, может возникнуть вопрос: с чего это невежественный сочинитель намекает на то, что правоверный мусульманин, каковым безусловно являлся наш герой, добывал для поддержания живота своего деньги неправедным способом?
По этому поводу отправляю любознательного читателя к знатокам, жившим в славную эпоху султана Алааддина Кей-Кубада, которые со знанием дела утверждали, что Насреддин бывал философом-циником, имамом, судьёй, острословом, балагуром, но…
Более подробно о его жизнеописании может рассказать верный служитель дервишеского ордена Абд аль-Кадир Джейляни.
Именно он поведал миру о том, как однажды летним вечером в чайхане, ведя неспешную беседу о сущности тридцать восьмой суры Корана, Ходжа искоса поглядывал на азартно метавших кости игроков, точнее, на игрока, который после каждого выигрыша возносил хвалу Аллаху, пряча за пазуху звенящее серебро.
Внутренний голос Насреддина предупреждающе произнёс: «Не суйся в этот богопротивный кружок. Они каждый вечер обирают доверчивых простаков. Вовлекают в игру, дают возможность выиграть несколько монет и пускают по миру. Случается, без чалмы и халата. Останешься с носом».
Насреддин только отмахнулся от назойливого советчика. И, чем дольше продолжалась его благочестивая беседа, тем сильнее овладевало им искушение попытать счастья. Всего один разок. А там как пойдёт: выиграет – тут же покинет чайхану, проиграет – тем более.
Он не догадывался, что это были те самые цыгане, которым он сплавил халат кази.
После третьего выигрыша он посмеялся над непрошеным советчиком. Войдя в азарт, тут же поставил на кон всё и… проиграл.
Внутренний голос поостерёгся злословить по этому поводу, а зря. Мог бы предупредить, что горячо любимая тёща, она же – мать горячо любимой жены, встретит его не с пиалой обжигающе-острой шурпы, а…
Впрочем, лучше всего послушать, что она скажет сама.
И у неё не задержалось.
– Явился наконец, драгоценный зятёк, с которого моя дочь день и ночь пылинки сдувает! Нет чтобы огреть его палкой по спине! Ведь он проводит время с подушкой и одеялом, вместо того чтобы взвалить на себя вязанку саксаула, притащить её в дом и разжечь очаг. Или ты думаешь, что плов или шурпу можно приготовить с помощью пустословия, которым ты развлекаешь таких же бездельников, как ты сам? Моя дочь надорвалась, тягая саксаул.
Ходжа Насреддин приготовился дать старой ведьме отпор, но, вспомнив о катастрофическом проигрыше, только вздохнул.
– А, нечего сказать, зятёк? Тогда скажу я. Отправляйся сей же час за луком, морковкой, приправой для плова. Иначе я тебе куска сухой лепёшки не дам. Надеюсь, ты не спустил в чайхане денежки от продажи халата? Потому как от денег, полученных от кази, не осталось ни гроша.
Ходжа Насреддин подхватил мешок и, понурившись, вышел за калитку. Бесцельно брёл он по пыльной дороге, размышляя, где бы перехватить хотя бы десять таньга, как вдруг заметил у самой кромки лёгкую изгородь, а за ней чей-то огород. Чего там только не было! Лук, морковь, петрушка, укроп, помидоры, огурцы, тыква – всего не перечесть. Не раздумывая, он перемахнул через забор и принялся набивать мешок всем подряд.
Его настолько увлекло это занятие, что он не сразу заметил, как кто-то похлопывает его по плечу. Раздосадованный, он обернулся…
