– Все просто: только один город, соответствующий вашему поиску, Шато-Гонтье на юге департамента Майен.
– Тогда сделайте мне выписку.
– Вы уже покидаете нас? – спросила она, не скрывая сожаления.
– Увы! – я пытался завуалировать ответ улыбкой. – Но я могу вернуться.
– Если вы вернётесь, позвоните мне в отель, я чаще всего за стойкой. Номер телефона у вас на квитанции.
– Обещаю вам, но нужно, чтобы вы были свободной?
– Для вас я освобожусь, – сказала она, опустив веки. – Моя работа зимой не очень-то приятна…
Под её небрежно застёгнутой блузкой с декольте была видна нежная загорелая кожа. Она умело управляла движением моих глаз, позволяя разглядеть свою грудь, расстегнув верхнюю пуговку блузы. Её лицо – чарующая улыбка.
Ничего не сказав, я только приложил палец к губам, взял записку и вышел. Я быстро добрался до своей машины под мелко моросящим дождём и, сидя в машине, набрал телефон Шнебеля. Только после третьего звонка он ответил:
– Шнебель?
– Да.
– Франк. Мне нужны точные сведения. Родителя вашей дочери зовут Жерар Гегуан?
– Так сказала мне моя бывшая жена, – и добавил. – Вы должны презирать меня за вчерашнее, я потерял хладнокровие. Я обычно так не виду себя. – Его голос холодный и строгий. Он казался адвокатом самого себя. – Я вышел из себя из-за личных проблем. Это стало последней каплей переполнивший чашу. Извините, Франк, я распустил слюни из-за моей бывшей. Она меня полностью уничтожила.
Я почувствовал, что ему надо выговориться, получить немного сочувствия. Я решил, пусть говорит, он может выболтать нужную мне интересную информацию.
Он продолжал:
– Она всегда меня выставляла ничтожеством, озабоченным только своей работой, в то время как её любовники проходили колоннами, как на дефиле четырнадцатого июля. Тем не менее, я делал всё, чтобы защитить Гвен. Я знал их всех: Серан, интерн из их отделения, когда дочери не было и трёх лет, учитель физкультуры, шеф отделения реанимации, эндокринолог, коммивояжёры, продающие аспирин, член профсоюза.
Я жестоко прервал его, понимая, что он сотню раз повторял себе в оправдание одну и ту же молитву о собственных несчастьях:
– Скажите, а как я могу найти пресловутого Гегуана? Я ещё не просматривал ни телефонный справочник, ни Интернет, но сделаю это у себя. У вас есть какие-либо идеи?
– По номеру социального страхования, может быть! Ещё раз простите за вчерашний день. Я вынужден вас покинуть, срочная операция. Держите меня в курсе.
Он резко прервал разговор, как будто ему нужно было бежать куда-то. Думаю, он проделывал это с дочерью.
Я оставался какое-то время в машине, наблюдая за жизнью, пробегающей перед моими глазами, и размышляя о сложном типе, который только что повесил трубку. Люди пробегали мимо с опущенными головами, пытаясь защититься от мороси. Шнебель тоже с опущенной головой смотрел на реальность. Стоило его дочери сбежать, и лакировка придуманной им жизни облупилась.
Уличные фонари оставались зажжёнными в дневное время, забытые кем-то, кто должен их погасить.
Я не мог отказаться от этого дела, неинтересного мне, но лицо девушки всплывало, как в неоконченном сне. Если я брошу, я предам её. Меня преследовало ощущение, что она в большой опасности, и я единственный, кто может вытащить её из беды. Я поморщился при мысли о важности, которую предавал самому себе!
В интернете я нашёл троих по фамилии Гегуан, они жили в Шато-Гонтье и окрестностях. У двоих буква Г была первой буквой в имени. Я решил навестить их всех без промедления.
