– Я не знаю, кто я. Ты изобразил меня в крестьянской одежде, хоть многим известно, что не ходили крестьянские барышни с распущенными волосами. Дело даже не в этом. По ту сторону холста есть другая жизнь.
– Как это? – опять удивился Якимов.
– Там живут души всех, кого изобразили художники на своих картинах. Они прогуливаются мимо друг друга, оценивающе смотрят на пышные наряды, и особы, изображённые на портретах сотни лет назад, считают себя самыми достойными и очень гордятся своими создателями.
– Постой, постой! – Якимов уже почти кричал, – А «Бурлаки», а «Девушка с персиками»?
– Все там, – вздохнула красавица, – И Мона Лиза, и Святая Луция Сиракузская, и Болтазар Койманс….
– А ты? – уже изнемогая от переполнявших его чувств, воскликнул Якимов.
– А я никто. Ты ведь не закончил картину, верно?
– Как это никто?! – художник вскочил с лавки и, почувствовав боль в подвернувшейся ноге, грохнулся со всего маху прямо на пол, успев заметить равнодушное лицо девушки с портрета.
Когда Якимов пришёл в себя, в доме никого не было. Нога болела не сильно, только не лбу красовалась огромная шишка. Осторожно потрогав её, Георгий поднялся с пола и первым делом взглянул на мольберт. На него смотрела прямо в глаза крестьянская девушка. Только на картине она была гораздо краше, чем на самом деле.
– На каком самом деле?! – вспылил на себя Якимов, – Совсем рехнулся что ли?!
И вдруг понял: не так написал, не так! Она другая!
Он долго сдирал скребком краску на холсте. Краска, сворачиваясь в колечки, со стуком падала на давно некрашеные полы, а Якимов уже знал, что сегодня на последнем рейсовом автобусе он отправится в город. Знал, что обойдёт, объедет по стране десятки музеев, а потом обязательно напишет портрет этой крестьянской девушки. Может быть, самый главный портрет в своей жизни….
Приехал наконец-то Петя Суворов к бабушке своей! Много лет собирался, по телефону обещал каждый раз приехать, да как-то то времени не было, то желания. Старушка всё уговаривала: соскучилась, мол, даже не знает, как выглядит теперь её единственный внук. Лет с десяти не видела. Самой трудно приехать – стара уже.
А Петя давно уже солидный человек, год назад в областной газете в штат утвердили. Пишет статьи про паранормальные явления, мистические истории со слов очевидцев, про всякую чепуху в этом роде. Но читателей хватает, просят редактора открыть постоянную колонку по этой теме!
Так и мотался бы Петя в поисках таинственных историй, да прошёл слух, что есть такое место в одном из районов, что аж дух захватывает, когда слушаешь! И не просто в каком-то районе, а именно в том, где проживает его бабушка, да ещё в той же деревне Саратовке, где долгие годы ждёт своего внука Таисия Антиповна Молчанова, восьмидесяти пяти годов от роду. Вспомнил Петя Суворов про бабушку, уговорил редактора, что напишет интересный мистический рассказ, и отправился в места своего детства, где с пацанами рыбу ловил, да майских жуков до темноты гонял!
Изменилась Саратовка! Не гоняют уже по её улицам обручи вездесущие мальчишки, не поют в клубе заливистые деревенские песни девчата, потому что и клуба того уже давно нет, одни развалины стоят, и девчата давно замуж выскочили да в город перебрались, и мальчишки выросли давно. Новые детишки теперь в городах рождаются, а те, повзрослевшие, приезжают в Саратовку раз в несколько лет, поживут с недельку, поцокают языками и отбывают в места своей постоянной прописки. Вот и живут в вымирающей деревеньке несколько десятков стариков, да те, которым податься некуда, потому как время к пенсии подходит, а таких на городские производства не берут.
