Последователи разрушения - страница 7

Надвигалась гроза. Ветер рвал с деревьев листья, укрывая свинцовое небо зелёно-жёлтой пеленой. Тяжёлые капли дождя забарабанили по крышам домов, по мощёным улицам, по тентам над лавками торговцев, заблаговременно убравшим товары от непогоды. Горожане тоже спешили укрыться по домам. Летние ливни сулили в лучшем случае простуду, в худшем – тяжёлую болезнь лёгких. Северный дождь пробирал до костей, распаляя огонь хвори даже в самых крепких джиннах10.

Лишь один из местных жителей, высокий и худой, бежал прочь от домов, да так быстро, будто буря крыльями распустилась у него за спиной. Если бы окружающие были внимательнее и остановились бы, чтобы посмотреть на мужчину, то увидели бы жуткое: пятна крови на руках и одежде, лихорадочный блеск глаз, перекошенный рот. Они услышали бы судорожное дыхание загнанного зверя. Хорошо, что практически всем было плевать на бегущего в бурю.

Он достиг края поселения и остановился под кроной низкорослой ели, чей выкрученный спиралью ствол будто обнял беглеца, пытаясь укрыть от беды. Мужчина согнулся, упершись ладонями в колени, и закашлялся с отчаянием джинна, непривычного к подобным нагрузкам. Отдышавшись, он опустил голову, а затем резко выпрямился и запрокинул её, подставив лицо дождю. По щекам и лбу потекли розоватые ручейки, редея и светлея. Джинн покосился на грязные ладони и судорожно потёр их о туон11.

В таком состоянии он бы не смог услышать шаги наблюдателя, даже если бы постарался.

Наблюдатель задержался на месте, выжидая, пока джинн переведет дух, а затем тенью двинулся за ним – мужчина зашагал дальше, уже не пытаясь бежать.

Внешний город12 остался позади, и вскоре беглец достиг границы опустевших лугов – скот увели в хлева, пряча от стихии. Джинн попытался снова перейти на бег, видимо, почувствовав опасность, но пару раз растянулся на мокрой траве и вернулся к прежнему темпу.

Даже не верится, что этот мужчина – тот, кого они так долго искали. Хорошо бы попробовать его на вкус, а то уж больно тип смахивал на размазню.

«Я покажу. Освободи разум».

Наблюдатель подчинился чужой воле и тут же потерял свое я. Он оказался на окраине леса. Чужие мышцы задвигались под кожей. Густой просаленный мех, что отталкивал лившуюся с небес воду, встал дыбом. Звериная сущность, заскулив, покорилась чужой воле, и медведь вышел на охоту. Малинник захрустел под мощными лапами и вскоре остался позади – чувствительный нос уловил запах пота и крови добычи. Ещё с десяток рывков, и животное, преодолев холмистую местность, выбежало на заливной луг. В погожие дни соваться сюда было опасно – двуногие истово защищали свою территорию и гнали медведя то острыми палками, то синими искрами, приносящими ледяную боль и слабость. Как же славно, что сейчас поле пустовало. Только одинокое существо быстро двигалось прочь от своей уютной берлоги.

Медведь пересёк половину луга всего за несколько ударов сердца и угрожающе заревел, поднявшись на задние лапы. Добыча заметила его слишком поздно и остолбенела, заполнив ноздри густым, сладким ароматом страха – запахом куда более приятным, чем тот, которым исходили спелые малина и морошка. Пасть наполнилась слюной, и зверь облизнул чёрные губы.

Прыжок, рёв, предвкушение. Скоро всё закончится, и зверь будет доволен. Наблюдатель ждал скорой развязки, глотая будто бы чужую слюну.

В самый последний момент джинн собрался и вскинул руки. Ладони ударили воздух отточенным движением, пространство исказилось, и громадное животное пронзили три ледяных копья. Медведь рухнул замертво и проехался по земле, вспахивая дёрн. Мужчина шагнул в сторону, пропуская бездыханную тушу, и равнодушно осмотрел поверженного зверя.