По лесу прокатился глухой треск. Толян вздрогнул, прислушался. Ему уже не раз доводилось слышать такие звуки. Хотя у сосен долгая жизнь, но и она когда-нибудь кончается и тогда они валятся на землю с тоскливым прощанием. Внезапно сквозь треск пробился короткий человеческий вопль. Помедлив секунду в нерешительности, Толян бросился в ту сторону. Подвернувшийся под ноги пенёк едва не сбил его с ног. Толян выругался и, восстановив равновесие, припустил дальше.
***
Ребятам помог слепой случай. Длинные ветви гигантской сосны, сплетённые в густую сеть с ветвями соседних деревьев, чуть задержали её падение, но Витасу хватило времени сорвать Олю-маленькую с места и швырнуть на землю. Прижав девушку к стволу, на котором они сидели, он закрыл её своим телом, надеясь, что острые сучья не пронзят их насквозь. Им повезло. Крона гигантской сосны рухнула далеко от них. Столб пыли, мелкого лесного мусора и трухи окутал место падения.
Витас действовал совершенно неосознанно, подчиняясь мгновенному решению. Что это было? Инстинкт или воспитание? Кто и когда внушил ему, что мужчины должны защищать женщин? Мать? Воспитательница в детском садике? Школьные учителя? Своего отца Витас не знал. По словам матери, отец уехал в родную Литву ещё до его рождения и пропал. Как бы то ни было, это решение спасло им обоим жизнь. Теперь они лежали так, как давно мечтала Оля-маленькая – бутербродиком.
Оля-маленькая тихонько проговорила:
– Не зря люди говорят, что нельзя ту бабку упоминать. Обязательно случится что-то нехорошее.
Витас сердито выплюнул пыль.
– При чём здесь ваша Бабуся-Ягуся? Просто трухлявому дамокловому мечу вздумалось выбрать именно это место, чтобы упасть.
Оля-маленькая не успела ответить.
– Эй, у вас всё путём? – раздался тревожный голос.
Ребята поспешно поднялись. Витас в смущении, Оля-маленькая с сожалением. Из зарослей вывалился какой-то мужик с лукошком, полным грибов. Худющий, депрессивный, тусклые седеющие волосы, блёклые невыразительные черты лица, сливовый нос в прожилках, горькие складки у рта, старомодные очки в пластмассовой оправе. В довершение образа – перегар. Классика. Мужик словно сошёл с конвейера фабрики по производству деревенщин.
– У вас всё в порядке? – повторил он свой вопрос.
– Всё нормально, дядя Толя, – улыбнулась Оля-маленькая. – Вы меня не узнаёте?
Мужик поправил очки, присмотрелся.
– Ольга, что ли? Поповская дочка? Сразу-то не признал. Богатой будешь. Что вы тут делаете?
– Знакомлю друга с окрестностями. Это Витас, мой однокурсник.
Толян посмотрел с любопытством на Витаса.
– Зимой было сообщение, что у вас в Мухачинске здоровенный метеорит упал.
– Ну упал.
– А ты, паря, его видел?
– Нет. Я на окраине живу.
Сразу потеряв интерес к Витасу, Толян озабоченно обратился к Оле-маленькой:
– Будьте осторожны. Не уходите далеко от села.
– А что?
– Заблудитесь ещё. Лес и город – это параллельные враждебные миры. В лесу с заблудившимися горожанами могут случиться только плохие вещи. И к избушке Чертовки близко не подходите.
Витас не выдержал. Его бесил этот субъект, больше похожий на труп, чем на живого человека.
– А что, бабуся питается свежезажареными студентами?
Толян проворчал:
– Не шути, паря. Поганая она старуха. Опиум для народа.
– Сейчас выйдем к вышке и позвонишь домой. Обратно пойдём другой дорогой, короткой, – щебетала Оля-маленькая. – Ты не устал?
– Немного.
На самом деле Витас ужасно устал, вспотел, вымазался и насобирал на себя колючек, иголок, листьев. Ощущение дискомфорта. Ну почему первозданная природа всегда липнет на подошвы, капает за воротник, проникает под одежду, пристаёт к лицу, царапает, колет и щекочет? Да ещё горло и носоглотка плавились, словно в мартене.
