Посох патриарха - страница 20

– И вам известна одна из них? – нетерпеливо перебил собеседника Энрико. Рассказ Салаха так увлек его, что желание узнать как можно больше об удивительном народе переполняло сеньора Бордезе.

Салах впервые улыбнулся и, загадочно посмотрев на доктора, тихо произнес:

– На этот раз я могу вам пересказать не слухи и домыслы, услышанные где-то, а реальную историю, свидетелем которой оказался самолично два года назад. Кстати, события, о которых я поведаю дальше, происходили на глазах у многих горожан, и в правдивости моих слов не стоит сомневаться. Все факты можно потом проверить, и половина города подтвердит, что я рассказал вам правду.

– Вы хотите сказать, что знаете реальный случай, который подтверждает ваши догадки? – переспросил Энрико. Ему не терпелось узнать обо всем подробнее.

– Да. Только хочу вас предупредить, что мой рассказ основан не только на событиях, в которых я принимал непосредственное участие, но и на собственных наблюдениях, подмеченных только мною, и больше никем другим. Во всяком случае, я ни разу не слышал ни о чем подобном, хотя происшествие, о котором пойдет речь, до сих пор весьма часто обсуждается в приватных беседах. Как я уже сказал, это событие произошло два года назад, в один из весенних дней у городского рынка. Наступило воскресенье, и многие горожане собирались на базар за покупками, так что к полудню вся рыночная площадь оказалась усеяна народом. Находился там и Муататдин с десятком своих воинов. Не знаю, что они делали в городе в тот день, да это, впрочем, и не столь важно. Все шло своим чередом, и ничто не предвещало беды, пока по площади не пополз едкий, удушливый запах гари. Люди с тревогой осматривались по сторонам. Внезапно из дома, который находился в глубине тенистого двора, что напротив мечети, послышался страшный крик. Там произошло возгорание, и несчастные призывали на помощь. Надо ли говорить, что каждый из нас, кто в то время присутствовал на площади, бросился к горящему дому. Началась настоящая паника. Только Муататдин и его товарищи стояли в стороне. У воинов из пустыни не принято вмешиваться в дела людей, не принадлежащих к их племени. Тем временем пожар усиливался. Старый большой дом, словно промасленный факел, разгорался с невероятной быстротой. Огнем охватило весь первый этаж, и языки пламени уже подбирались ко второму. Хозяйка дома кричала нечеловеческим голосом, умоляя вытащить из огня ее единственного ребенка. Несчастная женщина рвала на себе волосы и пыталась броситься в пламя в надежде спасти дитя. Несколько взрослых мужчин едва сдерживали ее от безрассудного поступка. Может, и нашелся бы среди нас смельчак, готовый рискнуть своей жизнью ради спасения ребенка, но, как я уже сказал, огонь бушевал с такой невероятной силой, что подобный поступок казался совершенно бессмысленным. Убитая горем мать упала на землю и тихо стонала. Силы окончательно покинули ее. Вот тогда-то и произошло неожиданное событие.

Толпа с шумом расступалась, пропуская вперед Муататдина. С мрачным видом он шел к горящему дому. Когда он добрался до пожарища, строение почти полностью охватило пламя.

Воин остановился в нескольких метрах от горящего дома. Секунду он стоял молча и смотрел на усиливающийся пожар. Зрелище выглядело фантастическим. Казалось, человек бросает вызов стихии и перед тем как что-то предпринять, внимательно изучает ее. Муататдин вскинул руки к небу и что-то прокричал. И повторил то же самое, но только руки простер в сторону огня. После этого произошло то, чего никто не ожидал. Огромными прыжками он ринулся к дому и скрылся в бушующем пламени. Это случилось так быстро, что никто даже не смог остановить его. Воцарилось тягостное молчание. Все находились в полном оцепенении. Замешательство продолжалось несколько минут. За то время, что Муататдин провел в огненной круговерти, балки второго этажа обрушились, и последняя надежда людей на чудо безвозвратно покинула их. Вот уже и задняя стена дома угрожающе накренилась. Через минуту часть ее с грохотом обвалилась. Вздох отчаяния пронесся по толпе. Люди отходили от места трагедии из-за невыносимого жара.