Лонро подтянул полы мокрой одежды и спешно зашагал прочь от этого странного места.
Подъем на второй холм был затяжным. Деревья встречались реже. Легкий ветерок не спасал от зноя.
Когда из-за покатой макушки холма появились очертания дома Артура Хоу, одежда Джеронимо уже высохла.
Вскоре каменная дорога пошла резко вниз, и путник почти бегом добрался до утопающей в густой растительности мраморной колоннады.
Массивные белые столбы вдоль спуска к дому Хоу, известного всему Риму баловня судьбы, не имели никакой практической пользы. Хозяин жилища с самого начала ставил перед заезжими зодчими задачи, далекие от понимания местных строителей. Никому из них не пришло бы и в голову, что колонны могут служить для поддержания не каменного, но небесного свода! И древние строители времен Романа37 оставили своим потомкам немало подобных примеров великого градостроительства – примеров, которые нынешние каменщики сознательно игнорировали.
Даже через много веков древние постройки с загадочными этрусскими письменами продолжали поражать человеческое воображение, хотя враги всегда старались разрушить до основания эти древние свидетельства. Оставалось только гадать, как же велик и прекрасен был Рим во времена самого Романа!
Артур Хоу нашел и нанял зодчих, которые еще помнили науку строительства вечных городов. Каменная мостовая, что тянулась к парадному подъезду почти императорского особняка, въезд, не уступающий по размаху дворцам Рима, тонкая высокая арка словно говорили: «Что мне, Артуру Хоу, стены и потолки, когда мой дом – вся земля и все небо!»
Лонро остановился. Вскоре к нему подошел пожилой слуга. Бронзовое лицо невысокого и очень худого человека, которого Лонро поначалу принял за садовника, отливало болезненной серостью. Он хрипло спросил:
– Что вам угодно?
– Я, – медным голосом произнес молодой человек, – Джеронимо Лонро ‒ сын Луиджи Лонро из Ливорно. Скажи хозяину, что я здесь. Он ждет. И поторопись! Из-за странной прихоти принимать только пеших гостей мне пришлось изрядно помучиться под полуденным солнцем.
Однако «садовник» лишь скорчил кислую гримасу и вяло ответил:
– Мне еще нужно окопать азалию38. Засуха превратила землю в камень, а я очень люблю эти цветы…
Он говорил что-то еще, а Джеронимо, изумленный догадкой, слушал его, онемев: перед ним был сам Арти Хоу!
Хозяин особняка рассказывал о саде, о том, как сложно ухаживать за ним в такое засушливое лето, а в голове у Лонро что-то неприятно защемило, мир перевернулся. Он побледнел и, словно спиленное дерево, рухнул лицом вниз, прямо к ногам Хоу.
Очнулся он в крытой тенистой базилике39, одной из четырех в этом поместье. (Джеронимо помнил, как гордился отец, когда нашел в себе силы построить единственный в их имении подобный древний храм). Все базилики Хоу были крытыми, а для общения хозяина с богами имели в центре потолка большое круглое отверстие.
Джеронимо, оглушенный солнечным ударом, пришел в себя только к закату. За ним ухаживали сразу три девушки из прислуги и смуглый араб. Благовонные притирания и прохладные компрессы привели Лонро в чувство, и ему хотелось поблагодарить хозяина.
Тот, приняв похвалу как должное, приказал подать молодого вина и снова завел ни к чему не обязывающие пространные беседы. Он понимал, что настырный гость явился сюда не ради нескольких глотков вина. Однако Хоу желал расстаться с визитером нынче же и не собирался проявлять интерес к его проблемам. Только случившийся с Лонро солнечный удар смог растянуть этот визит до заката.
