В куширях, в камышах схоронившись хитро,
Первый раз шёл в разведку по плавням Петро.
Чёлн турецкий девчата видали не зря,
Вон, в протоке, с тревожными криками «Кря!»
Стая уток вспорхнула. Засада! Враги!
«Берегись!» – шепчет чакан – «Обратно беги!»
Но бежать не дозволит душа казака,
«Попытаюсь я взять-захватить языка.
Перед всеми похвалит меня атаман —
От, Петро, молодец! Обдурил басурман!
Сам малой, ну а пленный – бугай, большерук.
Вишь, как булькамы зыркает, башибузук!»
Так, мечтая, как слава ероя найдёт,
Наш разведчик побрёл осторожно вперёд,
Вострой шаблей легко раздвигая камыш.
Вдруг удар по потылыце… темень да тишь.
* * *
«Ну, казак, где залоги у вас? Не таи.
Коль ответишь, то все эти деньги – твои.
А не скажешь, так будешь висеть до поры
На осине, пока не зажрут комары» —
Толстый турок с усмешкой глядел на Петра.
Этот взор не сулил никакого добра
Молодому попавшему в плен казаку,
Что висел на аркане пред ним на суку.
Ни полслова Петро не промолвил в ответ.
Он-то знал, что надежд на спасение нет.
Лютой смерти над ним занеслася рука,
Но ничто не могёт покорить казака
И заставить друзей своих верных предать.
Ить, покуда в опасности Родина-мать,
Будет сердце казачье, как твёрдый булат,
И смертельные муки его не смягчат.
Оглянулся Петро на знакомый курган
И увидел, как солнце спускалось в лиман.
Где-то там, за курганом, в станице сейчас
Ждёт маманя сынка, не смыкаючи глаз.
Ждёт Маруся невеста, почти что жена.
Эх, сыграли бы свадьбу, да сука-война…
Рази можно в тот край за Кубанью-рекой,
Где родился, где предки нашли свой покой,
Туркам путь указать, не сгорев со стыда,
До родного гнезда? Ни за что! Никогда!
А пузач улещает: «Ты – храбрый казак,
